Читаем Смерть и фокусник полностью

Смерть и фокусник

– Правда? – Спектор улыбался. – А я подумал, что это многое проясняет.

Флинт застонал от досады:

– Вы можете идти, мистер Грейвс. Но завтра вам придется сделать официальное заявление.

Когда волнение улеглось и Флинт и Спектор снова остались одни в сумрачном доме на Джубили-Корт, инспектор потребовал ответа:

– И что же, по-вашему, все это значит? Конечно, это доказывает, что убийцей был Клод Уивер.

– Я думаю, это доказывает как раз обратное.

Флинт нахмурился:

– Судя по описанию Грейвса, Уивер был тем самым таинственным посетителем, о котором нам рассказывала Олив Тернер. Она, должно быть, ошиблась, когда сказала, что не узнала его. Очевидно, она не тот непогрешимый свидетель, за которого мы ее принимали. Он был в кабинете доктора с одиннадцати до одиннадцати сорока пяти. Но почему она его не узнала? Он был переодет?

– Я думаю, ответ намного проще, инспектор. Я думаю, она сказала нам, что никогда не видела его раньше, потому что она действительно не видела его раньше.

– Но Клод Уивер был постоянным пациентом. Она встречалась со всеми тремя пациентами много раз.

– Да. – Спектор радостно улыбнулся. – Разве это не чудесный трюк? Я думаю, что при всей своей любви к скрытности и обману Клод Уивер на самом деле довольно несчастный человек. Видите ли, он очень старался вести определенный образ жизни, но не получилось. Это, если уж на то пошло, его единственное преступление. В ночь убийства Риса его постигло несчастье. Забудьте об утверждении издателя, что Уивер увидел что-то, что расстроило его и заставило сбежать из ресторана. Мы знаем, что ему нечего было там видеть. Но что они обсуждали?

Флинт снова пролистал свой блокнот:

– Книги в мягких обложках или какую-то подобную ерунду.

– Верно. И слова, которые нам столь удачно процитировал издатель, были произнесены следующие: «Образованные люди всегда отличат настоящего Клода Уивера от фальшивок».

– И вот от этого он, спотыкаясь, ушел в ночь?

– Эти слова стали для него прозрением.

– Что?

Спектор продолжал:

– Есть кое-что, что все еще беспокоит меня во сне Флойда Стенхауса. Если я смогу понять его, то смогу понять и все остальное. Мне кажется, что в этих снах может быть что-то еще, что-то помимо очевидного символизма. Ответьте мне вот на какой вопрос: когда Флойд Стенхаус позвонил Ансельму Рису вечером двенадцатого, что сделал Рис?

– Отчитал его за столь поздний звонок.

– Да. А потом?

– Все равно выслушал сон.

– Хорошо. И?

– И… – Флинт задумался, – и записал его.

– Вот оно! – Старик щелкнул пальцами. – Олив Тернер слышала царапанье ручки Риса, когда он записывал сон Стенхауса. Что означает…

– Куда делись записи?

– Именно. Если Рис записал то, что рассказал ему Стенхаус, куда делись записи? Предположительно их забрал убийца. Но почему? Может быть, в самом сне было что-то уличающее его? Это кажется странным и совершенно невозможным, но почему бы еще эти страницы исчезли? – Спектор сиял. – Что-то еще исчезло. Подумайте о том, что Олив Тернер рассказала нам о кабинете доктора и о том, что было найдено на столе убитого, когда полиция наконец приехала туда.

– Я думаю.

– Хорошо, я дам вам подсказку. Уолтер Грейвс много чего не видел со своей точки обзора между деревьями. Но одну деталь он все же разглядел. Что это было?

Настала очередь Флинта просиять:

– Выпивка. Они пили.

– Он налил им обоим напиток из стеклянного графина. Но когда приехала полиция, на столе стоял только один стакан. Всего один во всем кабинете. И они искали везде, не так ли? Так куда же делся второй стакан?

Флинт внимательно осмотрел свои ботинки:

– Зачем убийце брать один из стаканов?

– Возможно, по той же причине, по которой он вырвал страницы со сном Стенхауса. Разгадай причину одного, и ты, вероятно, поймешь и второе.

– Вы ведь поняли, не так ли, Спектор? Не хотите дать мне подсказку?

– Пока нет. Но скоро дам, Флинт. Мне нужно сделать кое-какие приготовления.

– Для чего?

Глаза Спектора сверкнули в свете лампы:

– Для грандиозного финала.

Интерлюдия, в которой читателя почтительно просят обратить свое внимание сюда

Раньше в этой точке повествования читателю бросался вызов. «Перед вами все данные, – сказал бы я, – которые нужны для установления личности убийцы доктора Ансельма Риса и Пита Хоббса, а также средств, с помощью которых эти убийства были совершены».

В наши дни такая практика устарела и вышла из моды. Но кто я такой, чтобы мешать читателю развлекаться? Действительно, все улики налицо, да еще и на виду. Если среди вас есть потенциальные сыщики, сейчас самое время заявить о себе. Приза, материального или иного, не будет, кроме тихого наслаждения победой в том, что один мудрый человек однажды назвал «самой великой игрой в мире».