Смерть и козий сыр

– Нет, все происходит в действительности, Клер. – Ричард пытался, чтобы его голос звучал собранно, но устало, чувствуя себя так, словно очутился внутри кино в стиле нуар, где оказывался слишком уж часто, если начистоту.

– Эй! – взревел Рене с порога, привлеченный звоном разбитого стекла.

Однако молодые бычки не обратили внимания, погруженные в собственное противостояние. Даже Оливия почувствовала разлитое в воздухе напряжение и начала бешено кудахтать, будто собиралась снести яйцо.

– Ричард, это что, петушиные бои?

– В каком-то смысле, – вздохнул он, наклоняясь к отверстиям для дыхания, чтобы успокоить курицу. Однако из-за внезапно сведенной ноги завопил от боли: – А-а!

– Ты в порядке? – с тревогой воскликнула Клер.

Предательница-нога непроизвольно дернулась, сбив соседний стул. К счастью – или несчастью, зависит от того, как посмотреть, – в это же время Хьюго Менар собрался напасть на Антонина Гроссмалларда, но от шума замер на середине движения, позволив Рене подскочить и схватить обоих драчунов за шкирку. Они пристыженно посмотрели на владельца кафе.

– Ричард, ты в порядке? Бога ради, ответь мне!

– У меня все в норме, – после паузы отозвался он, как ни странно, совершенно спокойным тоном. – Ситуация под контролем. – Оливия издала громкое квохтанье в знак согласия. – До встречи, – завершил беседу Ричард, едва не добавив «детка» в стиле Богарта.

– Итак, вы двое, – зловеще произнес Рене, держа обоих парней так, что те стояли на цыпочках. Он был ниже, но гораздо опаснее. – Я не возражаю против потасовки время от времени. Помогает сбросить пар, что есть, то есть. Поэтому сейчас вас отпущу и позволю продолжать. Вот только победителю придется драться со мной. Справедливо?

Менар и Гроссмаллард переглянулись и наперегонки бросились прочь из кафе, оставив хохочущего Рене искать совок с веником.

– Неплохо, а, Ричард? Конечно, я немного заржавел и стал не таким прытким, как раньше. Спасибо, что отвлек их и выиграл для меня время.

– А, не бери в голову… – Ричард неопределенно взмахнул рукой в стиле Джеймса Бонда, но постарался при этом не делать резких движений, чтобы не вызвать новую судорогу.

Рене замел в совок осколки разбитого стакана и поднял опрокинутый стул, проронив:

– Что ж, сегодня на заседании будет жарко, если эти двое продолжат в том же духе.

– На каком заседании?

– Заседании городского совета, куда приглашают всех торговцев, владельцев бизнеса и прочих деловых людей. Я удивлен, что ты не участвуешь. Мне прислали сообщение в обед. Там соберутся почти все. Кажется, наша администрация хочет составить план действий по спасению доброго имени Сен-Совера. – Рене рассмеялся.

Может, именно об этом пыталась сообщить мадам Таблье, когда шум мотора заглушил ее слова? В любом случае, заседание казалось отличным поводом, чтобы «подобраться поближе к вовлеченным в события людям», если процитировать Валери. Она бы не упустила подобную возможность.

– Во сколько начинается заседание, Рене?

– В половину шестого. Надеюсь, оно не затянется. У меня сегодня зарезервировано несколько столиков на ужин.

– Я приду, – решительно заявил Ричард, затем подумал о Валери, о битком набитой гостинице, о грядущем визите Клер, о порожденном ситуацией кошмаре с размещением, который маячил впереди, и тяжело вздохнул, как осужденный перед казнью.

– До ужина у меня еще есть дела, но, может, еще бокал вина? – спросил Рене.

– Пожалуй, он мне сейчас совершенно необходим, – согласился Ричард.

Глава одиннадцатая

Лучи вечернего солнца, только начавшего клониться к закату, лились через стеклянную дверь salle polyvalente[26], заставляя тех из собравшихся, кто толпился в нескольких шагах от выхода, щуриться и загораживать глаза ладонями. По правде говоря, это здание относилось к тем современным квадратным коробкам, которые выделялись в старых французских городках, и предназначалось для многих целей, как предполагало название. Подобным строениям обычно присваивали имя в честь давно забытого муниципального чиновника из этой области или культурного деятеля, который вряд ли когда-то посещал город. В данном случае в честь Виктора Гюго. Помещение использовалось как театр, танцевальная студия, избирательный участок, площадка для проведения свадеб, школьный концертный зал и, самое популярное применение, далеко опередившее другие, – клуб для игр в бинго, проходивших по воскресным дням раз в две недели. Что думал по поводу этого Виктор Гюго, осталось неизвестным.

Валери и Ричард прибыли одними из последних. Пока они поднимались по ступеням, ей приходилось тянуть его за рукав, словно матери, которая тащит ребенка к стоматологу. В предчувствии очередного крушения жизненных планов Ричард сутулился, пока ему в глаз внезапно не попал солнечный зайчик, отразившийся от двери, произведя эффект врезавшегося поезда и едва не заставив упасть в руки пышногрудой Жанин, хозяйки пекарни. Она хихикнула и произнесла, умудряясь придать невинной фразе двусмысленность:

– Добрый вечер, лорд Грэнтем.