Смерть и козий сыр

Хромированные полки блестели девственной чистотой в туманной дымке, яркий свет только подчеркивал безупречную опрятность. Когда пар от проникновения теплого воздуха улегся, глазам предстала темная фигура в самом конце отсека. Несчастный Август Татильон с застывшим на лице выражением самодовольства и, как обычно, надменным взглядом висел на мясницком крюке, продетом между лопатками, а из шеи торчал длинный нож. Труп окружали телячьи туши, и кривая ухмылка покойного создавала впечатление, что он не слишком счастлив тому обстоятельству, что приходится с кем-то делить всеобщее внимание. А еще он вряд ли обрадовался бы тому, как торчали накладные волосы. Видимо, убийца задел их, насаживая мертвого критика на крюк, и теперь они застыли в таком положении, отчего Татильон напоминал прирученного индейца из племени могикан, что соответствовало высокомерной усмешке. Итоговый вид получился отчетливо похожим на повсеместно распространенную открытку для туристов с изображением лондонского панка.

«Бедняга, – подумал Ричард. – Какая ужасная смерть. Хотя и лучше, чем у критика Мередита Меридью, сыгранного Робертом Морли, из фильма “Театр крови”. Тот вообще подавился пирогами из мяса собственных пуделей».

Это наблюдение он благоразумно оставил при себе.

– Закрой дверь, Анри, – тихо велела Валери. – Нет необходимости в посторонних свидетелях.

– Ну?

Комиссар выполнил просьбу и теперь внимательно смотрел на детективов-любителей. Он не выглядел сердитым, что они могли утаивать важную информацию, вовсе нет, лишь слегка раздраженным. И в то же время он явно нуждался в их помощи – такое у Ричарда создалось впечатление. Все зашло слишком далеко, и они должны были что-то с этим делать.

– Ты не оставишь нас на пару минут? – попросила Валери, кладя ладонь на его запястье. – Пожалуйста.

Наверное, бывшим супругам действительно следовало побеседовать наедине. Пусть они обсудят вовлеченность Лапьера в дело. Валери, скорее всего, хотела сообщить ему, что они в курсе, как он стал жертвой шантажа среди других высокопоставленных звеньев пищевой цепи. А еще могла задать комиссару несколько вопросов насчет балетных пачек.

Ричард принялся бродить по кухне. Удивительно, как оборудование здесь способно выглядеть таким новым и неиспользованным. Для подобной чистоты требовалось приложить немало усилий. Неизвестно, какой беспорядок здесь творился после убийства Татильона, однако сейчас повсюду царила идеальная опрятность, как в выставленной на продажу собственности.

Постепенно Ричард очутился возле кабинета, пытаясь не потревожить двух офицеров, сидевших за столом Гарсона. Обычно он не проявлял такой дерзости, но сейчас страстно желал взглянуть на фотографии, висевшие на стене в офисе молодого шеф-повара, хотя их там могло и не оказаться. Вот только кухня – точная копия помещения Гроссмалларда – наводила на мысли, что и в кабинете будет похожая картина. Кивнув в знак приветствия полицейским в простой форме без знаков отличия, Ричард заложил руки за спину, изображая начальника из любого детективного кино. Занятые офицеры не обратили на него внимания.

На стене висела дюжина фотографий и сертификатов в рамках. Гай Гарсон имел право гордиться таким количеством достижений в столь юном возрасте. Политики и знаменитости сильно отличались от тех, что пожимали руку Гроссмалларду, и принадлежали явно к другому поколению – восходящие звезды в отличие от влиятельных людей старой закалки у Себастьена. Эта разница отражала и характеры двух шеф-поваров. Не считая Оливии де Хэвилленд, у взрывного и малоприятного Гроссмалларда галерея состояла из одних мужчин, тогда как набор Гарсона выглядел совершенно иначе. Ричард узнал ярых защитников окружающей среды, популярных в текущее время музыкантов, спортсменов. Затесалась в эту компанию и парочка политиков, но они не принадлежали к высшим кругам, по крайней мере пока. Контраст казался разительным.

Среди коллекции наблюдались и другие памятные моменты. На одной старой фотографии были запечатлены Гай и Себастьен. Оба гораздо моложе, они стояли на кухне по бокам от женщины. Анжелики Гроссмаллард? Ричард закрыл ладонью пострадавший глаз и сощурил здоровый, пытаясь рассмотреть снимок. Учитывая поразительную схожесть с Карин, это могла быть только Анжелика. Антонин, кстати, ничем ее не напоминал. Под фотографией имелась подпись: «2009 – Париж – сделано Леопольдом Ройером». Снова эта фамилия. Валери говорила, что сенатор дольше любого другого политика прослужил в парламенте Франции.

Ричард решил рассказать об этом напарнице и уже поворачивался, чтобы отправиться на ее поиски, когда заметил на стене еще одно изображение, полускрытое распахнутой дверью в кабинет. На нем красовался вездесущий десерт Гроссмалларда. Этот кулинарный шедевр, казалось, преследовал всех вовлеченных. Внизу тоже виднелась пометка: «Гаю. У тебя настоящий талант, распорядись им с умом. АГ».