Смерть и круассаны

Он повернулся к Валери, губы которой сжимались так, что у француженок, насколько он знал, означало: «Я на это не куплюсь».

— Нет, — ответила она спокойно, и это слово повисло там, где Ричард ожидал объяснений, так, однако, и не последовавших.

— Что ж, я понятия не имею, что мы здесь можем сделать. — Он сел напротив нее. — Свидетельства того… чего бы то ни было, исчезли. Нет никакого смысла сообщать в полицию; да и что мы сообщим? Что постоялец сбежал, не заплатив? Такие сообщения гроша ломаного не стоят, скажу тебе. — Валери хранила молчание. — И вообще речь всего лишь о восьмидесяти пяти евро и куске обоев. А дыру я могу закрыть зеркалом. — И снова она ничего не сказала, лишь уставилась в свой черный кофе. — Да эти обои мне и не нравились никогда. Их жена выбрала. Слишком уж они бледные. Я к тому, что с таким же успехом можно было просто выкрасить стены краской.

— Он попросил меня помочь ему. — Голос ее звучал очень ровно, но по гневным ноткам, проскользнувшим в нем, Ричард понял, что именно это она, без сомнений, и собирается сделать, пусть даже с небольшим опозданием.

— Я думал, вы прежде не встречались, — осторожно уточнил он.

— У меня это совсем вылетело из головы. Было очень поздно, я спустилась вниз за водой для Паспарту. А он стоял на кухне. Само собой, я тогда не знала, кто он.

— И он попросил тебя о помощи?

— Да. И вроде бы сказал, что на него охотятся. Chasse[20]. Я не смогла разобрать.

Он впервые заметил в ней признаки сомнений, даже уязвимости, когда она отвела взгляд, тихо повторив слово chasse. Неудивительно, что наверху она так злилась и горела желанием выяснить, что происходит; она чувствовала ответственность за пропавшего мсье Граншо.

— Я отнесла миску с водой Паспарту, а когда вернулась в зал, он ушел. Спать, как я тогда решила. — Она схватила Ричарда за руку. — Теперь я в этом совсем не уверена. — Ричард не мог даже шевельнуться, и вовсе не потому, что ее хватка была такой уж крепкой. Наоборот, держала она его очень мягко, просто Ричард, пусть даже и проживший во Франции несколько лет, так и не привык к континентальной свободе прикосновений, особенно прикосновений очень привлекательной женщины, в данный момент смотрящей на него с мольбой. — Мы должны найти его, Ричард, должны. Ты ведь поможешь мне, правда? Пожалуйста.

И дело было в шляпе. Каждым нервом своего тела, каждой клеточкой мозга он понимал, что «вмешиваться» — против его натуры, но, надо признаться, ему было на это плевать. Если Валери д’Орсе нуждалась в помощи и была готова смотреть на него так, как только что посмотрела, кто он такой, чтобы отказывать? И пусть голос в его голове кричал: «Очнись, друг! Ты что, настолько отчаялся?», сам он уверенным тоном героя-любовника провозгласил:

— Конечно.

Она тут же отпустила его руку, поднялась, подхватила Паспарту и властно сказала:

— Отлично, тогда едем.

И они поехали, с пугающей скоростью, опасно срезая редкие повороты дороги между chambre d’hote Ричарда, стоящей на окраине города, и городком Вошель, где он втайне и надеялся найти полного смущения мсье Венсана Граншо.

Ричард на мгновение открыл глаза, но этого хватило, чтобы увидеть дорожный знак «ВОШЕЛЬ 3 км». Скоро это закончится, подумал он, в то же время гадая, сможет ли доехать домой на автобусе, чтобы избежать необходимости снова садиться в этот жуткий транспорт. Проехав еще километр, Валери ударила по тормозам и резко свернула на обочину, в процессе подняв столько пыли, что Ричард лишь через несколько секунд смог разглядеть ее, сидящую в водительском кресле.

— Почему мы остановились здесь? — спросил он, надеясь, что она передумала ввязываться в эту историю и собирается предложить местечко, где можно пообедать.

— Может, ты и прав, — сказала она, не поворачиваясь к нему.

Ричард, начавший понимать, что к чему, предположил, что она просто пытается его умаслить. Против чего он совершенно не возражал, хоть и не мог припомнить, когда что-то предполагал вообще, не говоря уже о том, чтобы предположить правильно.

— Эта машина привлечет излишнее внимание, — продолжила она. — Оставим ее здесь и отправимся в город пешком.

— Но до него три километра!

— Теперь — около двух, я бы сказала. У меня в багажнике два рюкзака, можем притвориться, что мы randonneurs, любители походов.

— Думаю, нужны не только рюкзаки, чтобы люди приняли нас за туристов, — чопорно сказал он, понимая бессмысленность этого замечания, но тем не менее считая его необходимым.

— Мы выгуливаем нашу собаку. — Она просияла. — Что может быть лучше в солнечный денек? — И она выскочила из машины.

— Нашу проклятую собаку, — проворчал он себе под нос. — Я даже не знаю, есть ли у этого существа ноги.

— Что ты сказал? — Она увлеченно копалась в багажнике.

— Ничего.

— А, вот они. — Она возникла у его двери с двумя самыми яркими рюкзаками из всех, что ему доводилось видеть.

— Значит, они менее заметны, да? Мы будем похожи на воров, обчистивших школьный автобус.