Смерть и круассаны

— Я буду пастис, Бруно, — обратился полицейский к жилистому, безукоризненно одетому официанту, обслуживающему их столик на веранде с видом на городскую площадь. Полуденное солнце начало припекать, и они выбрали столик, прячущийся в тени громадного зеленого зонта. Бистро или пивная — да как бы она ни называлась: Ричард до сих пор не знал, чем они отличаются, кроме уровня пафоса, — была словно с картинки. Она походила на те пивные, изображения которых в наши дни украшают циферблаты дешевых настенных часов, сделанных под старину. Ее темно-зеленый фасад, сочетающийся цветом с зонтиками, имел, как и положено, слегка обшарпанный вид, а столики с мраморными столешницами и коваными металлическими ножками, казалось, принадлежали другой эпохе. Даже каменные пепельницы наводили на мысль о давно минувших днях, отчего Ричард сразу же почувствовал себя «У Бруно» как дома. Упомянутый Бруно склонил голову, принимая заказ полицейского. Белоснежная рубашка мужчины, его черный галстук, черные брюки и белый фартук сочетались с этим местом так же хорошо, как и выражение лица с льстивой учтивостью.

— А мои гости?.. — Полицейский снял фуражку, обнажив седую, почти белую, коротко стриженную голову, и тепло улыбнулся «своим гостям».

— Мне тоже пастис, пожалуйста. — В голосе Валери слышалась осторожность.

— Ну, раз мы в Вошеле, я бы взял стаканчик чего-нибудь местного, если можно. — Ричард не знал, как на все это реагировать, но мог притвориться, что сегодня обычный четверг, и выпить напиток, который раньше не пробовал, поскольку отлично знал, что у каждой деревушки в долине Фолле есть свой рецепт самогона, которым тут гордятся. Однако от него ускользнула искорка, мелькнувшая во взгляде Бруно при его заказе.

Неловкое молчание продержалось, пока не принесли напитки, что, к счастью, произошло довольно быстро. Хорошенькая юная официантка аккуратно опустила их заказы на стол, в процессе напевая себе под нос, и разместила каждый стакан на хрустящей новой подставке, искусно обработанной под старину и украшенной старой рекламой абсента. Единственным отступлением от духа прежних лет была ссылочка мелким шрифтом внизу о необходимости пить ответственно.

— Sante![23] — бодро провозгласил полицейский, разбавляя пастис ледяной водой. Ричард с Валери поддержали тост. Ричард — с искренним нетерпением, готовый пробовать, что бы ему ни принесли, а Валери — с определенной сдержанностью, как Катрин Денев, подумалось ему, причем не в первый раз. Все отпили из своих стаканов. Валери — слегка, полицейский — почти все, а Ричард, чья маленькая ликерная рюмка была наполовину полна похожей на темный янтарь жидкостью, — где-то между ними.

— Итак, позвольте мне представиться… — начал полицейский и был тут же прерван жесточайшим приступом кашля, внезапно скрутившим Ричарда, только что попробовавшего жидкую лаву на вкус. Лицо его побагровело, и он без труда мог вообразить струи пара, вырывающиеся из его ушей, поскольку лоб взмок от пота. Горло горело, как в далекой юности после вечеринки с украденными у отца папиросами. Полицейский одним глотком расправился с собственным напитком, налил воды в пустой стакан и протянул его краснолицему Ричарду, преисполнившемуся благодарности.

— Спасибо, — прохрипел тот.

— Бруно! — окликнул полицейский через плечо. — Помнится, я предупреждал, чтобы ты больше не продавал жижу старика Реми?

Бруно, всплеснув руками, повернулся сделать замечание официантке, но передумал и скрылся в подсобке, бормоча Buon Dio на ходу.

— Это местная eau de vie[24], — объяснял полицейский Валери, пока Ричард постепенно возвращал себе привычный цвет лица. — Ходят байки, что студеным февральским утром chasseurs[25], в основном местные фермеры, могут глотнуть того же, чем заправляют баки своих тракторов; считается, что это приносит удачу. Вот только вряд ли многие фермеры, как и их техника, долго бы протянули, если бы так делали. Теперь это просто вроде легенды.

Валери, слушая его рассказ, с трудом подавляла улыбку, вызванную комической неловкостью Ричарда, поскольку не хотела разрушать свой невозмутимый образ.

— Еще два пастиса, Бруно, пожалуйста! Мадам? Нет? А, конечно, вы же за рулем.

На этот раз напитки почти сразу принес сам Бруно.

— Бруно, — спокойно сказал полицейский, — не подавай больше эту ерунду.

— Он попросил «местное», мы и дали ему «местное». — Странный напевный акцент делал мужчину похожим на персонажа оперетты.

— Бруно, — повторил полицейский мягко, положив свою огромную, как у медведя, лапищу на запястье мужчины, — больше никогда.

Бруно бесшумно отступил.

— Итак, давайте попробуем снова. — Голос полицейского снова был полон веселья. — Sante!