Смерть консулу! Люцифер

В молодости Атенаис была любовницей графа Вольфсегга, Магдалена его дочь. Страх ли революции, пресыщение или измена со стороны Атенаис побудили графа расстаться с ней. Он увёз с собой ребёнка против воли матери, судя по тону, с которым она произнесла его имя. Армгарт, сопровождавший графа в его путешествии, помог ему в этом. По приезде в Вену секретарь женился и принял меры, чтобы все считали Магдалену его дочерью. Деньги графа сгладили затруднения, которые могли встретиться при устройстве этого дела. Атенаис, вероятно, не знала даже о существовании своего ребёнка до сцены в Пале-Рояле; теперь она должна довольствоваться уверенностью, что Магдалена жива и окружена порядочными людьми, потому что граф не решится отдать молодую девушку на руки подобной матери.

Для шевалье вся эта история имела значение только в смысле открытия, которое могло служить для него орудием против графа Вольфсегга. Его отношения к Атенаис не могли быть лёгкой, мимолётной связью, иначе он не стал бы так заботиться о её дочери в течение стольких лет!

«Сама судьба отдаёт твоих врагов тебе в руки! — подумал Витторио с радостным замиранием сердца. — Вооружись только спокойствием и хладнокровием, и ты справишься с ними. Антуанета влюблена в своего дядю — посмотрим, как подействует эта новость на её гордое сердце. Вдобавок это будет удобный предлог, чтобы явиться к ней. Она сама обратилась к императору в качестве просительницы и не посмеет упрекнуть меня в измене. Ещё вопрос, можно ли вообще называть меня изменником вследствие того, что я оставил неблагодарное государство, не ценившее мои заслуги и отыскал себе другого господина, который лучше умеет отличить мякину от пшеницы. Что мешает мне добиваться руки Антуанеты. При дворе Наполеона не существует разницы сословий! Не сегодня-завтра я могу получить титул маркиза или герцога и сделаться одним из первых сановников государства».

Разница состояний также исчезла между ним и Антуанетой. Цамбелли знал, что после смерти своего отца Бурдон сделался законным владельцем поместий Гондревиллей в Лотарингии. Между тем к его услугам была казна Наполеона, который вообще не был скуп и умел награждать своих верных слуг. Если его щедрость была в ущерб побеждённым народам, то это нисколько не заботило тех лиц, которых узурпатор осыпал своими милостями. До сих пор шевалье упорно отказывался от всяких крупных подарков и выказывал такое презрение к деньгам, что Наполеон вполне уверовал в его бескорыстие. Цамбелли действовал таким образом из прямого расчёта. По окончании австрийской войны он хотел заявить притязания на свои родовые ломбардские и венецианские владения, которые сделались собственностью государства, и вместе с тем надеялся получить титул маркиза Цамбелли. Самая опасная и трудная часть пути была пройдена; он вышел из мрака неизвестности; теперь ему оставалось идти торной дорогой для достижения цели. Нужно было только удалить тех, которые прямо или косвенно были связаны с его прошлым, и лишить их возможности вредить ему. Но как достигнуть этого? Где найти средства, чтобы принудить к молчанию Эгберта и Бурдона, вырвать из их рук вещественное доказательство преступления?

Цамбелли знал, что ему не удастся ни напугать Бурдона, ни возбудить его жалости, и что против него необходимо принять решительные меры. Он посмотрел на часы и ускорил шаг, чтобы не заставить императора ждать себя.

«Наполеон верит тебе, — сказал он самому себе. — Что тебе стоит возбудить его гнев против Бурдона! Опиши ему чёрными красками всё, что ты видел и слышал в замке Вольфсегга, и придай этому вид опасного заговора, в котором Беньямин Бурдон играет главную роль. Зачем ты служишь Наполеону, если не можешь воспользоваться хотя бы один раз тем влиянием, которое ты имеешь на него?..»

С этой мыслью Цамбелли, закутавшись в свой плащ, проскользнул в боковую калитку Тюильрийского сада, где стоял часовой.

Это была та самая калитка за каштановыми деревьями, через которую когда-то в полночь — как гласила народная молва — прошёл серый человечек, посещавший императора перед решительными минутами его жизни.

Глава IV

Из всех дам высшего парижского общества в последние три недели молодая маркиза Гондревилль играла самую видную роль при дворе и вследствие этого возбуждала против себя наибольшую зависть. Насколько удивлялись её мужеству, которое она выказала в Malmaison, обратившись с просьбой к разгневанному императору, настолько же втихомолку многие осуждали её за то предпочтение, которое ей оказывал Наполеон. Её приглашали на все празднества в Тюильри и St.-Cloud, и она не решалась отказываться от них из боязни — как она писала графу Вольфсеггу в своё оправдание — навлечь на себя неудовольствие императора и через это замедлить помилование своего брата. Антуанета знала, что последний будет избавлен от галер и тюремного заключения, но чем разрешится его дальнейшая судьба, оставалось пока тайной.