Смерть на Кикладах

– Джеймс, дорогой, – добавила вовремя подошедшая Лили и обняла мужа за талию. – Не надо волноваться, все в порядке. Это совершенно разумно, надо поступить, как требует Министерство. Нам ведь еще работать здесь не один сезон. Ты совершил замечательное открытие, нужно все описать и закончить отчеты. А амфоры будут в надежном месте, и я уверена, что так лучше для всех.

– Совершенно верно! – подытожила представительница Министерства культуры и, уже не скрываясь, набрала чей-то номер телефона и скомандовала: – Мы вас ждем, все готово к погрузке!

Аквалангисты и водолаз сидели на корме, отдыхая после целого дня работы. Туда и увлекла Лили несчастного Джеймса и усадила его в кресло.

Молодые ребята пересмеивались, делясь своими впечатлениями от подъема. Водолаз, смуглый мужчина лет сорока пяти с уставшим лицом, отдыхал, прислонившись спиной к борту, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век. Лили принесла им две бутылки и бокалы. Юнга, повинуясь ее знаку, вынес из кубрика на большом круглом блюде заранее приготовленные ею закуски.

– А теперь – шампанское! – под общий радостный крик объявила она. – Шампанское, за успешный сегодняшний день! Мы – молодцы! За вас и за моего любимого мужа Джеймса, гениального археолога и замечательного человека! За его мечту, которая сегодня осуществилась!

Под дружный звон бокалов и поздравления, от которых Джеймс раскраснелся и повеселел.

Алекс подумал, что, пожалуй, Бэрроу и в самом деле очень повезло с женой. Лили была умницей.

– Признаюсь, вы меня удивили, господин Смолев, – неожиданно раздался за его спиной металлический голос.

– Чем же, мадам? – вежливо поинтересовался он, оглянувшись.

– Мне казалось, что вы поддержите Джеймса в любом случае и будете категорически возражать против решения Министерства.

– Не в моих правилах. Знаете, у русских есть поговорка, дословно: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят!». В английском варианте она про Рим и про то, что если ты в этом чудесном городе, то и веди себя как римлянин. Вы согласны?

– Разумеется, – пожала плечами его собеседница; было заметно, что напряжение последних нескольких часов отпустило и ее. – Я рада, что вы проявили благоразумие. Сегодня был длинный день. Надеюсь, каждый в итоге получит то вознаграждение, которого заслуживает.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнувшись, ответил Смолев и, поклонившись, проследовал к друзьям на корму, откуда Лили уже минуту призывно махала ему рукой.

Фразу о Риме он произнес по-итальянски, и его собеседница автоматически ответила ему на том же языке. Такое бывает у билингвов. Порой человек, владеющий одинаково свободно двумя или более языками, может переключаться с одного на другой – при этом не всегда фиксируя в сознании, на каком именно языке он только что говорил. Для этого необходимо несколько факторов: стрессовая ситуация, носитель языка, говорящий на том же языке как на родном и некоторая эмоциональная эйфория, которая может вызываться спиртными напитками, например. В данном случае спиртного не потребовалось. В общем, она итальянка. Что и следовало доказать.

Здесь он вспомнил анекдот про то, как два немецких шпиона, заброшенные в Лондон во время второй мировой войны, погорели в первом же пабе. Когда они зашли в паб, полный британских солдат в увольнении, и заказали мартини, бармен уточнил: драй? 28Один из немцев удивился: варум драй? Цвай! 29Забавный анекдот, но точно иллюстрирует этот удивительный момент переключения сознания. А ведь наверняка не один год учили английский перед отправкой!

Через пятнадцать минут к баркасу подошел и пришвартовался небольшой белый катер без опознавательных знаков под греческим флагом.

Алекс пристально оглядел катер и его экипаж: до красавицы яхты Виктора Манна ему было далеко, но, скорее всего, в скорости ей он не уступит!

Экипаж состоял из пяти человек; у троих подозрительно оттопыривались пиджаки. Двое на вид были безоружны. Они ловко перескочили на борт «Афины» и начали перегрузку амфор на свой безымянный катер. Им помогали водолаз и его помощник-юнга. Командовал процессом Феодоракис.

Джеймс Бэрроу демонстративно даже не повернул головы. Лили старалась всячески отвлечь его от дурных мыслей, весело и заливисто хохоча. Капитан Василиос мрачно наблюдал за происходящим с верхней палубы из ходовой рубки. Ему все это по-прежнему не нравилось. Он протянул руку к полке справа, где накрытая курткой лежала его «Большая Берта» и погладил холодный металл ствола.

Погрузка была завершена менее чем за полчаса, и матросы катера так же ловко вернулись на него.

Катерина Делапорта, не прощаясь, двинулась за ними.

За ней потянулся было и Феодоракис. Но на полпути она повернулась к нему вполоборота и сказала что-то резкое; что именно – Алекс не смог разобрать с кормы, откуда он наблюдал за этой парочкой. Но было видно, как смотритель музея заледенел лицом и вскинул руку в протестующем жесте. Его спутница взглянула на него с презрением.

Это надо уметь смотреть на человека с презрением – снизу вверх, подумал Алекс.