Смерть на Кикладах

Затем она что-то не менее обидное бросила смотрителю, не разжимая узких губ. Тот снова замотал головой и попытался что-то объяснить, но теперь она вскинула к его губам ладонь – он обмяк и замолчал.

Почувствовав взгляд Смолева, она взглянула в его сторону, победно улыбнулась и быстро перешла по трапу на безымянный катер. Матросы, протянув руки, помогли ей перейти по трапу, быстро убрали трап, отдали швартовы, и катер, медленно отойдя от «Афины», развернулся и, стремительно набирая скорость, помчался в сторону Пароса.

Панайотис Феодоракис потерянно стоял у борта, глядя вслед уходящему катеру, безвольно и растерянно опустив руки.

А ведь она его «кинула», догадался Алекс и подошел к смотрителю музея.

– У вас есть бинокль, Панайотис? – задал он ему неожиданный вопрос, внимательно всматриваясь вдаль. – Морской бинокль?

– Что, простите? – не сразу очнувшись, отреагировал Феодоракис. – Ах, бинокль… Нет, бинокля у меня нет.

– Я уверен, как минимум, в трех вещах, – продолжил вполголоса Алекс, стоя рядом с высоким греком. – Первое: с биноклем нам поможет капитан. Давайте поднимемся на капитанский мостик.

Они поднялись на мостик. Взяв у Василиоса заранее приготовленный запасной бинокль, Смолев вручил его Феодоракису. Алекс же держал бинокль капитана.

– Так вот, – продолжил он разговор, начатый на нижней палубе. – Второе, в чем я уверен, так это то, что вы наверняка захотите рассмотреть это захватывающее зрелище во всех подробностях. Смотрите внимательно, Панайотис, и радуйтесь, что вас нет на том катере.

Не успел Смолев договорить фразу, как из-за островка в пятистах метрах к югу от баркаса вылетел скоростной морской катер, сверкая на солнце белоснежным корпусом, хромом и стеклами иллюминаторов. Это была яхта Виктора Манна. Надпись INTERPOL на ее крутой «скуле» была ясно видна в бинокль. У смотрителя музея от неожиданности дрогнули плечи, но он сдержался.

Безымянный катер, груженый амфорами, вздрогнул и, не сбавляя ход, резко рванулся вправо. Но от Пароса ему наперерез неслись на полной скорости еще два катера береговой охраны с вооруженными людьми.

Катер снова дернулся, на этот раз уже уходя в сторону Хоры Наксоса. Но из-за мыса Айос Прокопиос ему навстречу спешили еще три катера, расходясь «тюльпаном» ему навстречу. Ловушка захлопнулась.

Манн сработал блестяще, впрочем, как всегда, подумал Смолев.

Безымянный катер, заметавшись, сделал еще два виража, и двигатель его заглох. На его борту началась суета. Было видно, как женская фигура взбирается по лестнице на открытую верхнюю палубу.

– А третье? – спросил Феодоракис, не отрывая глаз от бинокля.

– Простите? – переспросил Алекс, внимательно наблюдая за действиями мнимой чиновницы. Та, протянув руку в сторону «Афины», делала какие-то резкие движения, словно нажимая кнопку на пульте от телевизора.

Все было ясно.

Смолев опустил бинокль и уже не видел, как, бросив в отчаянии какой-то предмет в воду, женщина достала из сумочки мобильный телефон и успела отправить кому-то сообщение, прежде чем ворвавшиеся на катер полицейские скрутили ей за спиной руки и защелкнули на них наручники.

– Вы сказали, что уверены, как минимум, в трех вещах. Так что же третье? – медленно опустив бинокль, произнес смотритель музея.

– Третье – это то, что не вы подложили бомбу в моторный отсек баркаса. Это сделала ваша соучастница, которую вы выдали за Катерину Делапорта. И которая только что, как вы сами видели, пыталась эту бомбу взорвать. И не удалось ей это только потому, что сегодня утром капитан обнаружил бомбу в моторном отсеке, а я ее обезвредил, следуя инструкциям моего коллеги из Интерпола. Она об этом не знала, поэтому в последние мгновения перед арестом думала лишь о том, как нас всех уничтожить. Вместе с вами на борту, Панайотис! Может быть, теперь вы прекратите валять дурака и расскажете правду?

– Хорошо, – после долгой паузы произнес Феодоракис. – Я расскажу. Расскажу все, что знаю.

– Это вряд ли! – произнес по-итальянски чей-то незнакомый сиплый голос за их спинами – и глухо прозвучал пистолетный выстрел. Пуля ударила смотрителя музея сзади в правое плечо.

Резко обернувшись, Алекс увидел, как на лестнице, ведущей на мостик, поднявшись до пояса, стоит смуглый водолаз и целится смотрителю в голову, пытаясь исправить оплошность первого выстрела.

Алекс успел выхватить свой пистолет, но в это мгновенье у него над ухом раздался пушечный грохот – и он в одну секунду совершенно оглох. Это выстрелила одновременно из обоих стволов «Большая Берта» капитана Василиоса.

Тело водолаза буквально смело с лестницы, как тряпку, и за бортом раздался громкий всплеск.

На нижней палубе сначала повисла тишина, потом раздались тревожные крики. Но ничего этого оглушенный Смолев уже не слышал, в ушах у него звенело, в голове стучала кровь.

Он оглянулся и увидел, что Феодоракиса на палубе не было, только кровавое пятно и капли крови, что вели вниз, куда он спрыгнул.

В это мгновенье от баркаса отделился водный мотоцикл и понесся в сторону Хоры Наксоса. Когда Алекс заметил его, было уже поздно.