Смерть на Кикладах

Всего через несколько лет – должность профессора археологии на кафедре исторических наук в альма-матер; еще через несколько лет занял пост префекта в La Biblioteca Nazionale Centrale di Roma – Национальной центральной библиотеке Рима, расположенной в Колледжио Романо. Мало кто знает из непосвященных, что там была собрана крупнейшая иезуитская библиотека, которая и стала ядром новой. Затем, еще через три года – пост епископа Ассизи, откуда для него открылся прямой путь в курию. Особенно это стало ясно, когда он при содействии Ордена занял сразу три должности, став одновременно председателем папского совета по культуре и возглавив две комиссии: по культурному наследию Церкви и священной археологии. Когда-то утлый челн наконец-то превратился в роскошную морскую яхту.

Его стремительному карьерному взлету втайне завидовали многие, не давая воли своим чувствам. Но он прекрасно знал, что таилось за доброжелательно улыбающимися розовощекими масками его коллег по цеху. Впрочем, и сам он никогда не позволял своим истинным чувствам и желаниям прорваться наружу, разбить защитный кокон лицемерия и двуличия, сформировавшийся за столько лет.

В последние годы он уже догадывался, куда его ведут уверенной рукой, хотя и не смел еще признаться самому себе в том до конца. Кафедра святого Петра в один прекрасный день стала для него очень близка, когда после отречения папы Бенедикта XVI по состоянию здоровья – такое произошло в Ватикане впервые за почти шестьсот лет – он был назван одним из папабилей, кардиналов – наиболее вероятных претендентов в будущие папы.

Сгорбившись перед микрофоном, Бенедикт читал свое отречение обычным, по-стариковски дребезжащим и потухшим голосом на латыни. В огромном зале курии стоял легкий шум, далеко не все сразу поняли, что происходит. Но Джангвидо слушал его внимательно: он знал, его предупредили. И после слов папы, что он слишком стар, чтобы вести за собой католическую церковь, кардинала вдруг охватил дикий суеверный страх.

Не в силах справиться с охватившим его трепетом, кардинал сказался больным и покинул курию, дрожа, – что не укрылось от внимательных глаз, наблюдавших за ним.

Никогда и никому не признавался Джангвидо, что вот уже несколько лет по ночам он почти совершенно не спит. А если и приходит к нему короткий сон, то никакого облегчения не приносит. Напротив, с чего бы сон ни начинался, заканчивается всегда одним и тем же: кардиналу снится, что он взбирается вверх по карьерной лестнице, от должности к должности, старательно и неуклонно продвигаясь вперед, и у самой вершины в божественном сиянии вдруг видит святого Петра, слышит ангельские хоры, чьи звуки многократно усиливаются, отражаясь от стен главного храма Ватикана.

Вдруг хор смолкает, и повисает неловкая тишина. Ничего не говорит ему апостол, только пристально и печально смотрит в глаза кардиналу своими серыми глазами на худом и бледном лице, где, как в зеркале, отражаются все грехи Джангвидо, и удрученно качает головой.

Медленно меркнет божественный свет; прежде, чем развернуться и уйти, закрыв за собой тяжелые двери, легким взмахом святой десницы первый папа низвергает его вниз. И грехи, превратившись в огромные гири на ногах, тянут кардинала на дно огромного бушующего водоворота, клокочущей и зловонной воронки, в которую вдруг превращается знаменитая Ватиканская лестница Момо. В этот момент он обычно просыпался в холодном поту от собственного истошного крика и долго потом еще не мог прийти в себя.

После того, как на Ватиканский престол взошел папа Франциск, иезуит, провозгласивший борьбу за чистоту церковных рядов от алчности, стяжательства и мздоимства – кардинал Джангвидо Корбелли испугался еще больше.

Казалось бы, свой брат во Христе, из одного с ним Ордена. Несколько эксцентричен на публике: ездит на общественном транспорте, готовит сам себе еду, ведет себя скромно. Папский перстень и тот приказал изготовить не из золота, а из серебра, лишь слегка покрыв его позолотой. Эта театральщина кардинала нисколько не удивляла. Он знал, что члены Ордена Иисуса уже сотни лет шли на любые уловки и ухищрения, чтобы добраться любыми способами до главного – денег и власти! Поэтому в искренность мотивов папы Франциска он не верил. И бедную Церковь для бедных людей, о которой говорил новый папа, построят еще не скоро. Ужаснуло его другое: его кандидатуру рассмотрели и сочли неподходящей, вытащив на святую кафедру этого клоуна, делающего селфи с млеющими подростками прямо в храме святого Петра!

Ничего, покривляется, позаигрывает с народом, повеселит молодежь, поднимет доверие к папской власти, убедив всех в своем искреннем желании очистить Церковь, а там – кто знает…