Смерть на Кикладах

За его собственным антикварным столом из ценных пород древесины сидели двое незнакомых мужчин и совершенно расслаблено пили чай, поедая гору сладких булочек, что лежали перед ними на круглом подносе.

Приглядевшись, кардинал нервно сглотнул слюну: он узнал в подносе один из самых ценных экспонатов его коллекции – керамика минойской культуры с острова Санторин.

– М-м-м, добро пожаловать! – промычал один из них, загорелый и коренастый крепыш с крупной гладковыбритой головой, отправляя в рот последний кусочек булочки и запивая его чаем. – Мы вам очень рады, ваше преосвященство! Не скажу, что ваш визит для нас неожиданность. Скорее, мы вас ждали! Проходите, проходите, присаживайтесь, не стесняйтесь. А ваших сопровождающих мои коллеги проводят! До автобуса! – внезапно сменил он тон на жесткий, словно отдавая распоряжение.

К дернувшимся было телохранителям из-за угла и из коридора подлетели четверо с автоматами наизготовку, быстро их обыскали, заломали руки за спину и, не обращая внимания на громкие протесты, стремительно куда-то увели.

Кардинал остался стоять, как стоял. До него только сейчас стал постепенно доходить смысл происходящего.

– Не стесняйтесь, монсеньер Корбелли, – говоря по-итальянски, развернулся к нему другой – брюнет с бледным лицом и внимательными серыми глазами. – Присядем же и побеседуем, как говорил кардинал Ришелье – замечательный литературный персонаж одного с вами звания.

Под пристальным взглядом этих странно знакомых ему серых глаз ноги у кардинала дрогнули, и он опустился на стоящий рядом стул, больше повинуясь собственному непреодолимому желанию сесть, чем следуя приглашению этих людей.

Если бы стула не было, он бы сел и на пол.

– Кто… г-м-м, кто вы такие? – сорванным голосом произнес по-английски кардинал Ватикана.

– Мы из Интерпола, – снова вернувшись к чаю, ответил Виктор Манн. – Приятно с вами познакомиться. Меня зовут Виктор Манн, я полковник и заместитель главы бюро Интерпола в Греции. Это мой друг – Алекс Смолев.

– Что вы тут делаете? – после некоторой паузы, переварив слово «Интерпол», снова поинтересовался кардинал.

– Боюсь, не сложится у нас с вами беседа в таком ключе, ваше преосвященство, – отрицательно покачал головой полковник. – Здесь по долгу службы, уж простите, вопросы буду задавать я! Первый вопрос: что вы здесь делаете, господин Корбелли?

– Я? Но, послушайте, это смешно… Какое право вы имеете задавать мне вопросы?

– Имеем полное право. Мы расследуем двойное убийство смотрителя музея Панайотиса Феодоракиса и его помощницы Карлы Сорти, которые произошли здесь. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Убийство? – произнес после долгой паузы кардинал. – Я ничего не знаю.

– Допустим. Что вы знаете об этом хранилище, в котором мы сейчас с вами находимся, и куда вы – заметьте, добровольно и самостоятельно – только что пришли?

– Я… я… мне надо позвонить, – невпопад ответил кардинал, нервно ища рукой мобильный телефон.

– Куда? На яхту? А смысл? – пожал плечами Виктор Манн. – Все ваши подельники уже арестованы и дают показания; яхта задержана подразделением Береговой охраны и отбуксирована в порт Хоры Наксоса. На ней в настоящее время портовая полиция проводит обыск. Куда еще? В курию? Время позднее. Да и что вы там скажете? Адвокату? Кто сюда в это время поедет?

– Да, вы правы, – медленно ответил кардинал. Он как-то сразу расплылся, обрюзг и посерел лицом, – мне некуда звонить. Дайте, пожалуйста, воды.

Алекс налил полный стакан воды из кувшина и передал его гостю.

Тот выпил его до дна, нервно клацая зубами по стеклу.

– Легче? – поинтересовался Манн и, не дождавшись ответа, продолжил. – Как вы можете нам объяснить тот факт, что в этом хранилище, где находятся сотни артефактов, похищенных из музеев, частных коллекций, с раскопок – а наши эксперты провели колоссальную работу с каталогами, чтобы выяснить их происхождение – повсюду ваши отпечатки пальцев? И не просто на мебели и дверных ручках, а на каждом, подчеркиваю, каждом артефакте! Контрольные отпечатки мы получили из ФБР, – отвечая на немой вопрос кардинала, добавил он. – Коллеги с нами делятся информацией. Мне повторить вопрос?

– Я… Мне… Мне нечего сказать, – мотнул головой кардинал. – Вернее, я ничего не буду говорить без своего адвоката.