Смерть на Ниле (= Убийство на пароходе 'Карнак')

Они вышли за ворота и пошли в тенистый городской парк. Пуаро весело и беззаботно разговаривал с девушкой, подтрунивая над нею. Он был одет в тщательно отутюженный белый шелковый костюм, в панаму и помахивал легкой резной тросточкой с янтарной ручкой.

- Я очарован, - говорил он, - эти горы, солнце и лодочки на реке. Да, жизнь прекрасна.

Он помолчал и вдруг обратился в ней.

- Вы не согласны со мной, мадемуазель?

- Не знаю, - просто сказала Розали.

- По-моему, Асуан довольно унылый город. В гостинице почти пусто. А те, кто есть, все столетние старики, - она замолчала, закусив губу.

- Что ж, - сказал Пуаро с лукавой искрой в глазах, - вы правы, я уже одной ногой в могиле.

- Я совсем не о вас. Простите, это вышло так грубо, - извинялась девушка.

- Ничего, ничего. Вполне понятно, вам нужны люди вашего возраста. Но тут есть один молодой человек.

- Который все время не отходит от своей матери? Мне очень нравится мать, но сын производит впечатление человека высокомерного и тщеславного.

- А я? Вы не находите меня высокомерным и тщеславным?

- Нет, не нахожу.

Ей явно не было до него никакого дела, но это ничуть не беспокоило Пуаро. Он самодовольно объявил:

- Мои друзья считают меня человеком в высшей степени тщеславным.

- Ну что же, - ответила Розали рассеянно, - у них, вероятно, есть для этого основания. К сожалению, меня преступления нисколько не интересуют.

- Счастлив узнать, - торжественно объявил Пуаро, - что у вас на совести нет никакой вины.

На секунду ее угрюмое лицо оживилось, - она взглянула на Пуаро вопросительно. Он, казалось, не заметил вопроса и продолжал:

- Ваша матушка не выходила к завтраку сегодня. Надеюсь, она не больна?

- Ей просто не нравится здесь, - отвечала Розали неохотно, - скорей бы уехать!

- Вы едете в Вади-Хальфа и во второй Катаракт?

- Да.

- Значит, мы едем вместе.

Они вышли из тенистого сада на пыльный берег реки. Зашли в магазин за пленкой для фотокамеры. (Это было целью прогулки.) И подошли к пристани. Огромный теплоход только-только причалил. Пуаро и Розали с интересом разглядывали вновь прибывших.

- Смотрите, сколько народу! - заметил Пуаро. Она обернулась к Тиму Аллертону, присоединившемуся к ним. Он тяжело дышал, как будто очень спешил.

- Обычные туристы, - заметил Тим, указывая на спускающуюся по трапу толпу.

- По-моему, на сей раз более мерзкие, чем всегда, - возразила Розали.

Все трое смотрели на вновь прибывших с высокомерием, с каким старожилы относятся к новичкам.

- Привет, - неожиданно оживился Тим.

- Будь я проклят, если это не Линнет Риджуэй.

Пуаро никак не прореагировал на это замечание. Розали же с любопытством спросила:

- Где? Вот эта в белом?

- Да, и с ней высокий парень. Они спускаются на берег. Видимо, это и есть новоиспеченный супруг. Как же его фамилия?

- Дойль, - сказала Розали,

- Симон Дойль. Об этом писали все газеты. Она купается в деньгах, да?

- Всего-навсего одна из самых богатых невест в Англии, - шутливо ответил Тим.

Они замолчали. Пуаро внимательно всматривался в девушку, о которой говорили его спутники.

- Красавица, - пробормотал он.

- Почему это некоторым дано все на свете, - горько сказала Розали.

Она следила за девушкой в белом, спускающейся по сходням, и на лице ее появилось выражение безотчетной зависти и злобы.

Линнет Дойль держалась так изящно и непринужденно, будто вышла на сцену, словно была знаменитой актрисой. Богатая и прекрасная светская дама во время медового месяца. С легкой улыбкой она обернулась к высокому мужчине, сопровождавшему ее, и что-то проговорила. Он ответил ей, и звук его голоса показался Пуаро знакомым. Глаза Пуаро загорелись, а брови сдвинулись. Молодая пара прошла мимо. Он услышал, как Симон Дойль сказал жене:

- Все уладится, голубка. Не волнуйся, дорогая.

Он смотрел на нее покорно и восторженно. Пуаро задумчиво всматривался в это загорелое лицо с синими глазами и простоватой мальчишеской улыбкой.

- Повезло черту, - заметил Тим, прерывая молчание, - такие деньги без аденоидов и плоскостопия в придачу.

- Они так безбожно счастливы, - сказала Розали, не скрывая зависти, и вдруг добавила так тихо, что Тим не услышал:

- Это несправедливо.

Пуаро в этот момент сосредоточенно думал о чем-то своем, он недоуменно хмурился, но последняя фраза Розали отвлекла его, и он быстро взглянул на нее.

- Мне нужно купить кое-что для мамы, - сказал Тим, приподнял шляпу и удалился.

Пуаро и Розали медленно направились к отелю.

- Так вы считаете это несправедливым, мадемуазель? - вкрадчиво произнес Пуаро.

Она сердито вспыхнула.

- Не понимаю, о чем вы.

- Я только повторил ваши слова, да, да, это ваши слова.

Розали пожала плечами.

- У нее всего слишком много. Деньги, красота, фигура и...

Она остановилась, и Пуаро договорил за нее.

- И любовь, не так ли? Любовь? Но откуда нам знать, может быть, он женился ради денег.

- А разве вы не заметили, как он на нее смотрит?

- Разумеется, мадемуазель. Я заметил все, что можно было заметить. Но кроме того, нечто такое, чего вам заметить не удалось.

- А чего я не заметила?