Смерть на Параде Победы

Угрызений совести по поводу своего вранья Алтунин не испытывал. Ничего страшного, если в ожидании мнимой проверки руководство завода приберет территорию и помещения — избавится от залежей сломанной тары, расчистит проходы между корпусами, обеспечит цеха баграми, лопатами и ящиками с песком. Пугать проверками только во благо. А то вон в кузовном цеху целую гору промасленной ветоши в углу набросали, осталось только бычок кинуть, чтобы загорелось.

За кузовной цех Алтунин отчитал Ивана Семеновича как следует, хотя тот был ни при чем, уборка территории в обязанности главного энергетика не входит. Но раз уж назвался груздем, то есть если сопровождаешь инспектора по территории в качестве представителя администрации, то изволь выслушать замечания и по назначению передать.

— Вот еще что-то — и будет вам акт со штрафами! — пригрозил Алтунин и перешел к делу, ради которого он и явился. — Я еще в кадры схожу непременно, инструктаж проверю. И если хоть один человек работает без инструктажа, то не обессудьте тогда.

— В кадрах у нас — полный ажур! — уверенно ответил Иван Семенович.

— Ой ли? — с прищуром бывалого человека, усомнился Алтунин. — Прямо-таки ажур? Небось, половина рабочих толком не оформлена, в грузчиках местная алкашня подвизается, а на уборку территории поденно нанимаете? Знаю я все нюансы, не первый день на свете живу…

— Ну зачем сразу нюансы? — расстроился Иван Семенович, качая лысой головой. — Все у нас оформлены, как надо, с алкашней мы дел не имеем, а уборку территории проводят наши сотрудники. Не верите, так сами убедитесь.

— И ни одного постороннего человечка на заводе? — недоверчиво поинтересовался Алтунин. — Ты меня, Семеныч, не раззадоривай, а то ведь найду. Хоть это в мои прямые обязанности и не входит. С другой стороны, — бдительность…

— Бздительность, — передразнил главный энергетик, но тотчас же вернулся к серьезному тону. — Посторонние у нас есть, пять или шесть гавриков, но они не совсем посторонние, оформлены как временные сотрудники приказом директора по просьбе главного инженера Матвея Яковлевича. Мы же эвакуировались в Свердловск, там нас сначала объединили с одним из местных заводов, затем разъединили обратно, а там и в Москву возвращаться пришла пора… В результате мы имеем большую головную боль со станками. Свои не все после переезда запущены, да и трофейное оборудование начинает поступать. Налаживать станки надо, в работу пускать, а все рукастые наши кадры после обратного разъединения на свердловском заводе остались, так вот получилось… Не хватает рабочих рук, ой как не хватает. А тут — свободная бригада наладчиков подвернулась. Заместитель директора, Сергей Макарович ихнего бригадира с Матвеем Яковлевичем познакомил. Люди толковые, работящие, на Крайний Север завербовались, завод оборонного значения запускать, но документы им бюрократы из главка долго оформляют. Согласования, разрешения, то да се. Вот они пока у нас и работают, станки в порядок приводят. И живут тоже у нас, выделили им помещение…

— Разве так можно? — удивился Алтунин, чувствуя, как забилось в груди сердце. — Завод — не общежитие.

— А где людям жить? — удивился в ответ Иван Семенович. — Общежития у нас нет, средств на оплату гостиницы — тоже. Зато есть помещение, тюфяки остались с войны, когда люди в цехах спали… тебе хорошо рассуждать, инспектор. С тебя план не спрашивают, из графика ты не выбиваешься…

«А ларчик, оказывается, открывался так просто, — с радостью, к которой примешивалась тоска, подумал Алтунин. — Прочесывали жилой сектор в Марьиной Роще, и никто не подумал о предприятиях. Там же свои порядки, да и не живет никто — отработали смену и разошлись по домам. А оказывается… Пять или шесть гавриков? Ладно, сейчас взгляну на них краем глаза и из заводоуправления позвоню в отдел. Неужели это они? Ефремов от радости с ума сойдет…»

В том, чтобы взглянуть на «гавриков» краем глаза, Алтунин ничего опасного не видел. В отличие от майора Гришина или начальника отдела, он Половника ни разу не задерживал и не допрашивал. Можно допустить, что когда-то давно Половник мог видеть его в коридоре на Петровке или где-нибудь в милицейской форме, но и что с того? Внешность у Алтунина самая заурядная, неброская — светловолосый, курносый, голубоглазый, из особых примет только шрам после удаления аппендицита, но его под одеждой не видно. Можно не опасаться быть узнанным. А взглянуть надо, чтобы убедиться, что они здесь, чтобы оценить обстановку, чтобы составить план по захвату, пока будет ехать подмога.