Смерть на ринге. Криминальные сюжеты из жизни профессионального бокса

Когда речь заходила о том, чтобы платить по счетам, Леон Сэ почему-то всегда забывал отдать Карнере сполна все, что ему причиталось. Сам же он покупал себе дома в Париже, роскошные виллы на Лазурном берегу и даже нефтяную скважину в Оклахоме. Точно так же вел себя с боксером и новый хозяин Билл Даффи. Примо Карнера был бесконечно простодушным человеком, честным, любезным и добрым, надежным и очень мужественным: на ринге он умел терпеть боль. Он показал это в Бостоне, боксируя с Джимом Малони, и еще не раз впоследствии, когда обстоятельства складывались против него.

После барселонского триумфа и другой довольно быстрой победы в лондонском «Альберт-Холле» над чемпионом Англии Реджи Мином, босс Билл Даффи опять позвал его в Америку. Один из главных рэкетиров страны попал в переплет и чуть было не отправился надолго отдыхать в Синг-Синг, но благодаря своим адвокатам смог выйти сухим из воды, ну, или почти сухим.

5 марта 1931 года в Майами, штат Флорида, Примо Карнера взял реванш у полицейского Джима Малони, а затем возобновил серию легких нокаутов, запрограммированных вершителями «большого грабежа». 12 октября Карнере предстояло сразиться не с кем иным, как с Джеком Шарки на стадионе «Лонг-Айленд Боул» в присутствии по крайней мере сорока тысяч зрителей. Стремительный и вспыльчивый бостонец повел яростные атаки на Карнеру: перед боем он всенародно обещал расправиться с итальянцем. В свою очередь, Билл Даффи хотел проверить, может ли его Голиаф успешно противостоять лучшим тяжеловесам. В течение пятнадцати раундов Шарки, быстрый и могучий, опытный и наглый, безжалостно молотил Карнеру, который, несмотря ни на что, проявив стоическое мужество и защищаясь достаточно умело, сумел продержаться на ногах до последнего раунда. Джек Шарки подтвердил свой класс и получил право официально вызвать на поединок чемпиона мира Макса Шмелинга, а что касается Примо, то он, победив в Чикаго торговца рыбой Кинга Левинского, был использован в одном довольно странном начинании.

Речь идет о мероприятии, которое решили организовать Уильям Ф. Карри и Джеймс Дж. Джонстон, став хозяевами «Мэдисон Сквер-гардена». Здесь должен был состояться первый в истории чемпионат мира по боксу среди супертяжеловесов. К соревнованиям допускались великаны ростом не менее одного метра девяноста пяти сантиметров и весом более центнера. В качестве претендентов на новое чемпионское звание были отобраны Карнера и Виктор Камполо, аргентинец, родившийся в Калабрии 4 июня 1902 года, обладатель клички Жираф, которая была ему присвоена за вытянутую фигуру, всегда наклоненную немного вперед. Жираф имел на своем счету победы нокаутом над Эрминио Спаллой и Томом Хини, «Новозеландской скалой».

27 ноября 1931 г ода в присутствии двадцати двух тысяч зрителей Карнера нокаутировал Камполо во втором раунде, но оставался он чемпионом мира всего одну ночь, потому что наутро Нью-Йоркская государственная атлетическая комиссия назвала эти состязания фарсом и, как следствие, не смогла признать законным титул чемпиона. Растерянный, расстроенный, разочарованный Карнера вернулся в Европу, где его ждали новые обманы и горести.

Карнера выступал в Париже, Лондоне и Милане. 15 мая 1932 года на стадионе Сан-Сиро он заставил в третьем раунде опуститься на пол немца Ганса Шенрата, но выступил не особенно убедительно. В Лондоне он проиграл по очкам мулату Ларри Гёйнсу, обладателю молниеносного удара и поразительного боксерского мастерства.

После этого он вновь отправился за океан, где произошло событие для того времени из ряда вон выходящее: на ринге «Мэдисон Сквер-гардена» Примо ждала драма. Он встретился с морским пехотинцем Эрни Шаафом, любимцем Джека Шарки, который за год до этого стал, наконец, чемпионом мира. Шааф был сильным атлетом и по-солдатски суровым. Однако против Карнеры он сражался как-то вяло, и более двадцати тысяч зрителей, собравшихся в тот вечер в зале, недовольно гудели, пока не увидели, как Шааф упал, как подкошенный, сбитый мощным ударом в челюсть, нанесенным силой всех ста тридцати килограммов Карнеры. Для Шаафа вечер завершился в госпитале, где вскоре он скончался. Расследование, проведенное Нью-йоркской боксерской комиссией, показало, что ответственность за случившееся лежит на кулаках Макса Бэра и других предыдущих соперников Шаафа.

Но представьте, какая потрясающая реклама! Смерть на ринге! Как можно этим не воспользоваться! И менеджеры, естественно, воспользовались. Во всех газетах появились статьи, воспевающие феноменальную силу, просто нечеловеческую силу Карнеры.

Для самого Примо это был жесточайший удар. Он вернулся домой и полгода не выходил на ринг. Но когда менеджер Сорези сообщил ему, что матч мирового чемпионата с Джеком Шарки назначен на 29 июня, он поплыл обратно в Америку все на том же трансокеанском лайнере «Конте ди Савойя», который он предпочитал всем другим и команда которого его обожала.