Смерть на винограднике

Автостоянка возле аббатства оказалась больше, чем он ожидал, и в это время пустовала, утренние экскурсии уже закончились. Верлак припарковался под небольшим деревом, надеясь, что оно даст хоть немного тени его машине, и направился в приемную аббатства. Путь к стойке администратора лежал через сувенирную лавку, и Верлак улыбнулся, отмечая деловую жилку монахинь. Поскольку прибыл он за десять минут до назначенного времени, то сначала побродил по лавке, разглядывая мыло ручной работы, мед и ликеры в более стильной упаковке, чем у сувениров на заправке. Осмотрев обширную коллекцию книг о церковной литературе и полистав некоторые из них, он выбрал для Марин одну, с великолепными фотографиями и картами, которые показались ему довольно подробными. Пригодится для поездок на выходные – в подарок Марин после того, как убийца будет пойман.

– Это лучшее, что у нас есть, – произнес тихий женский голос.

Обернувшись, Верлак увидел невысокую пожилую монахиню в очках с металлической оправой. Монахиня улыбалась ему.

– Приятно слышать, – ответил он и тоже улыбнулся. – Сестра Клотильда?

– Да, – кивнула она, протягивая худую руку в старческой пигментации и крепко пожимая его ладонь. – Вы выглядите как настоящий судья. Я рада, что не ошиблась.

Верлак засмеялся:

– Боже мой, я даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Хорошо. Это хорошо, – твердо ответила она. – Пойдемте со мной, поищем другое место, где можно поговорить.

Верлак заплатил за выбранную книгу и вышел следом за монахиней из лавки на мощенный булыжником двор с растениями в вазонах.

– Какая красота! – невольно воскликнул он, оглядывая строения из золотистого камня – наследие разных исторических эпох.

Сестра Клотильда кивнула.

– Если пожелаете, потом я покажу вам розарий. Одна из моих обязанностей в монастыре – выбирать сорта роз и ухаживать за ними.

– Моя бабушка прекрасно умела выращивать розы, – сказал Верлак, когда они вошли в здание, напоминающее скорее элегантный особняк, чем монастырь.

– Это наш уголок земного рая, – отозвалась монахиня. – Розам в этой глуши не место, но, думаю, Господь нас простит.

Они прошли по коридору, освещенному дорогими с виду итальянскими настенными светильниками. По обе стороны коридора располагались деревянные двери; монахиня открыла одну из них, ближе к концу коридора, и жестом пригласила Верлака войти. Он вошел и остановился в удивлении, оглядывая маленькую комнату с белеными стенами. Наконец он догадался:

– Это же ваша келья!

– Да, – подтвердила монахиня. – Присаживайтесь, пожалуйста. – Она указала на стул с плетенным из тростника сиденьем, а сама устроилась на краю узкой кровати. При этом ее ноги не доставали до пола.

– Очень сожалею о смерти вашей сестры, – начал он. – Мои соболезнования.

– Благодарю.

– Не знаю, слышали ли вы, но в ту же неделю было совершено нападение еще на двух женщин – на одну тоже в Ронь, на другую в Эгюийе.

Сестра Клотильда закрыла глаза и спустя мгновение снова открыла их.

– Нет, об этом я не знала. Они?..

– Да, они погибли.

– И вы приехали сюда потому, что между их смертью и убийством моей сестры может обнаружиться связь?

Верлак кивнул. Монахиня задумалась, а он перевел взгляд поверх ее головы на маленькую книжную полку над кроватью. Потом, не желая показаться не в меру любопытным, снова посмотрел на монахиню, которая опять сидела с закрытыми глазами.

– Чем старше становилась Полин, тем чаще она злилась, – наконец заговорила сестра Клотильда, сложив руки на коленях. – Сама я редко разговаривала с Полин, но по субботам, в мой выходной, сестра Натали обычно звонила мне. С жалобами.

– Полин… то есть мадам Даррас третировала свою сестру, так?

– Да, и это было недопустимо. Натали и так всю жизнь пришлось страдать из-за своего… наследия, а Полин упорно напоминала ей о нем. Вы ведь в курсе истории нашей семьи?

Верлак кивнул.

– Что отец Натали был офицером СС? Да, это я знаю.

Сестра Клотильда заново рассказала ту же историю – почти теми же словами, какие услышала Марин от Филомены Жубер; это заняло минут десять.

– Семейные тайны, – вздохнула монахиня. – С ними приходится считаться, верно?

Помедлив, Верлак согласился с ней.

– Но поскольку историю семьи Обанель вы уже знали, ума не приложу, зачем вы целых три часа ехали сюда из Экса. Разве что у вас есть своя история, которую вы не прочь рассказать.

– Ну, это просто невероятно.

– Вот как? – улыбнулась она. – И все-таки, почему вы сами сюда приехали, вместо того чтобы послать кого-нибудь из подчиненных?

– У меня нашлось время. – Верлак устроился на стуле и закинул ногу на ногу. Потом снова оглядел келью и спросил: – Извините, а можно узнать, чем вы занимаетесь целыми днями?

– Думаю, молюсь, читаю, – ответила она. – И работаю в саду. Я заметила, что вы пытались прочесть названия на корешках моих книг. Я люблю исторические романы – толстые, увесистые, охватывающие жизнь нескольких поколений и даже целые эпохи.

– Вроде романов Леона Юриса? – уточнил Верлак. – Моя бабушка любила их.

– А, опять ваша бабушка. Та самая, которая разводила розы?

Верлак улыбнулся.

– Совпадение.

– А вы что читаете? – спросила она.