Смерть надевает маску

— Отлично. За неделю как раз успеете собрать доказательства. Что ж, тогда и увидимся, — произнесла она и удалилась, прежде чем я успела попросить Винельду проводить ее к выходу.

Входная дверь закрылась, и я повернулась к Майло — он снова уселся за столик и мирно принялся за сандвич.

— Что ты об этом думаешь? — спросила я его.

— Очень любопытно, — ответил Майло без малейшего интереса в голосе.

— А я не знаю, что и думать, — проговорила я, снова взглянув на дверь, за которой только что исчезла миссис Баррингтон. — Не знаю, по душе ли мне еще одно расследование убийства.

— По душе, конечно, — заявил Майло.

— Прошу прощения?

— Тебе хочется с головой в это нырнуть. Больше того, боюсь, ты в полном восторге от такой перспективы.

Была ли в его словах правда или нет, я рассердилась:

— С чего вообще тебе пришла в голову такая бредовая мысль?

— Когда она заговорила об убийстве, ты наливала себе чай. Так вот, твои руки ничуть не дрогнули — все это нисколько тебя не расстроило.

— Чепуха.

Майло пристально посмотрел на меня.

— А сейчас у тебя глаза горят — такое не скроешь.

— Не смеши меня, — фыркнула я.

— Дорогая, просто признай это.

Тут снова — и как вовремя! — прозвенел звонок, так что мне не пришлось отвечать на его смехотворные обвинения.

— Должно быть, миссис Баррингтон что-то забыла, — заметила я.

Но это оказалась не миссис Баррингтон. Вслед за Винельдой в комнату вошел мальчик с огромной корзиной красных роз в руках — он испуганно выглядывал из-под нее, стараясь ни во что не врезаться по дороге.

— Просто поставь их здесь, — сказала я ему в удивлении. Винельда указала мальчишке на угол. Букет казался чуть ли не больше его самого. Майло дал носильщику на чай, и Винельда сразу же вывела его вон, а затем быстренько вернулась в комнату.

— Разве они не прекрасны, мадам? — восхищенно воскликнула она. — Ничего красивее я в жизни не видела!

— Да, они прекрасны, — подтвердила я, осторожно подошла к корзине и поднесла к глазам открытку.

«Мои скромные извинения. Искренне желаю Вам скорейшего выздоровления. Ночь выдалась ужасная, но я обещаю все исправить. — Данмор».

— От виконта, — сообщила я.

— О, какой заботливый джентльмен! Не правда ли, мадам? — спросила Винельда.

— «Джентльмен» в данном случае не самое подходящее слово, — заметил Майло.

— Он желает мне скорейшего выздоровления.

— О, желает, и еще как.

Я махнула на него рукой и сказала Винельде:

— Принесешь воды для них?

— Конечно, мадам.

Она вышла на кухню, а я снова посмотрела на Майло. Конечно, он глумился над цветами. И не только из-за претензий к лорду Данмору — просто экстравагантные букеты были совершенно не в его стиле. Сама же я находила это весьма милым жестом и не разделяла озабоченности мужа: да, виконт флиртует, но серьезных намерений у него не имеется. А если бы и были, то у него нет никаких причин думать, что я отвечу взаимностью.

— Ну так как же? — кивнула я Майло. Он на удивление мало сказал об откровениях миссис Баррингтон, и мне было любопытно, что же все-таки скрывается за этой безразличной маской.

Муж перевел взгляд с чашки на меня.

— Что? Поаплодировать Данмору за его чудесный вкус?

— Да я не о розах, — пояснила я сердито. — Как, по-твоему, быть с миссис Баррингтон?

Майло бросил салфетку на стол и встал.

— По-моему, ты поступишь так, как захочешь, а что я скажу, роли не играет. Но по крайней мере одно меня радует.

— И что же?

— Когда прозвучал выстрел, мы находились в одной комнате. Поэтому обвинить меня у тебя не получится.

Он улыбался, и все же я снова задумалась. Смогли ли мы через это переступить? Да, ситуация в «Брайтуэлле» была очень путанной и напряженной. Но оправдывает ли это тот простой факт, что несколько безумных мгновений я искренне верила, будто Майло настоящий убийца?..

— Разве тебе самому не интересно узнать, почему умер Джеймс Харкер? — спросила я.

— Немного, — признал Майло. — Но это не означает, что мы должны влезать в дела, которые нас не касаются.

Пока мы говорили, он медленно шел к выходу.

— Куда ты собрался?

— Мне нужно еще раз встретиться с Гармондом, закончить с покупкой жеребца. А после ужинаю с друзьями. Ты же не против?

— Нисколько, — сказала я, стараясь скрыть свое разочарование. — Хорошего вечера.

Майло ушел, и я не стала гадать, куда именно — просто не разрешила себе думать об этом. Но и принять за чистую монету его слова я тоже не могла — не была настолько наивной.

И снова возникла мысль: если однажды наши отношения дали трещину, то она никуда не денется и постоянно будет напоминать о себе, а то счастье, которое мы так бережно растили последние два месяца, гибнет…

Я печально доковыляла до гостиной и вдруг поняла, что не могу себя жалеть — у меня просто нет права на такую роскошь. В гостиную вошла Винельда. Она принялась вертеться передо мной, старательно делая вид, что вытирает пыль. Весь день она с плохо скрываемым беспокойством ждала, когда же я расскажу ей о бале лорда Данмора. Что-то она уже могла услышать и понять, но хотела полного отчета — увы, на это у меня уже не оставалось сил.