Смерть пахнет конфетками

– Если быть проще, то я иногда пытаюсь внушить себе мысль о том, что я человек. Я давно живу здесь и перенял некоторые ваши качества. В плане чувств. Оказывается, они у меня тоже есть, но я не хочу о них говорить. Ещё я перенял ваше свойство совершать ошибки. Не часто, но всё же. И я стал острее их чувствовать. Мне некомфортно из-за них. И я мог совершить ошибку, но контролировал себя, всё было не так, как ты себе придумал. Я всегда контролирую себя, но даже самые совершенные механизмы и программы дают сбой. И небольшой сбой в рамках обычного общения – это максимум, что я могу себе позволить. Не потому что я так сильно люблю людей, а потому что я так сильно уважаю себя и непоколебим в этом так же, как и пред тобой не стоит вопрос о смене пола. И если ты хочешь выложить в интернет этот свой так называемый компромат на меня, то я тебя не остановлю, если твой план хорошо продуман. Да, это вызовет трудности, мне придётся разрешать эту ситуацию, применяя свою способность без желания людей, но не во вред им. Мне важнее исследование, а не подчинение. Мне не нужна армия «шестёрок». Даже те, кто готов рисковать жизнью за меня делают это по своему желанию. Я могу им помочь быть сильнее, храбрее, но я не буду заставлять их жертвовать собой. В этом нет необходимости. Но, конечно, есть одно большое «Но». Я сделаю всё для достижения своей цели. И никто меня не остановит. Но это точно будет не завоевание вашего мира.

Стахов внимательно слушал. Но от этих объяснений стало только хуже. Свои опасения он и озвучил:

– От твоих слов как-то не по себе.

– Ты сам начал этот разговор. Поверь, если я захочу, если это станет моей целью, то я внушу людям всё, что мне будет нужно, и все будут довольны. Но я хочу только сосуществовать с вами, пока не придёт моё время вас покинуть.

– Значит, ты не человек?

Показалось, что Гжельский завёлся. Его речь стала резче:

– А какая разница? Красная у меня кровь или зелёная? Одна печень или десять? Что это изменит? Я не четырёхрукое чудовище, я выгляжу вполне обычно. И веду себя слишком деликатно по отношению к вам. Вон, видишь, кофе с булочкой попытался съесть и не смог. Но это не значит, что я буду есть людей. Пытаюсь быть, как вы, пытаюсь помогать и пытаюсь ограждать ваши же некрепкие умы от своих тайн, которые вас не касаются и вам совершенно не нужны. Я не мешаю вам жить, люди. Но я другой человек, если тебя порадует такое объяснение. И не мешайте мне. Да, я применяю свои способности и без желания людей, но я не нарушаю баланса вашего мира.

– Ты понимаешь, что мной двигал страх. Не столько за человечество, сколько за Катю. Но теперь мне стало ещё страшнее. Уже за человечество.

– Не бойся. И пусть человечество не боится. Хотя твой компромат поможет заставить кого-то бояться. И это не пойдёт никому на пользу. Но как работодатель я буду вынужден тебя уволить, если ты выложишь эту информацию. И это всё, что я сделаю. А теперь расскажи мне о своих мыслях подробнее.

Гжельский применил Силу, нащупав определённые блоки, которые можно было сломать или обойти. Он сделал это с хирургической точностью и Стахов ничего не почувствовал. Будто движимый своей волей, он всё рассказал:

– Компромата нет. Я просто соврал. Видимо, остались твои установки на ложь для разговора с Анной и её тенью. Но это только из-за того, что я был свидетелем, как ты хотел повлиять на Катю, я тогда почувствовал намерение от тебя. И ещё она озвучивала опасения по этому поводу.

– Я тебя понял. Предполагал, что ты врёшь, но решил быть с тобой откровенным. Твой вопрос о девушке весьма деликатен. И я был с тобой честным, хотя мог бы направить твои эмоции в удобное для себя русло.

– Спасибо, если это так, – с облегчением сказал Руслан, ощущая чувство благодарности.

– Жаль, что ты не во всём мне поверил. Но я старался.

– Так и какая же у тебя цель? – спросил Стахов.

– Я тебе давал выбор, поставил условие. Ты решил услышать оба ответа. Я из другого мира. Мне здесь одиноко и плохо. Я изучаю тонкие материи и всяких чудовищ, чтобы найти путь домой. Они здесь такие же лишние, как и я. И мне надо понять, как они попадают сюда, чтобы вернуться туда, откуда я родом. На достижение этой цели я направлю все возможные ресурсы. Но я тебе не рассказывал об этом лично, это просто слухи, в которые ты веришь, но сомневаешься, как сомневается обычный человек, слушая сплетни старушек у подъезда.

Гжельский вновь применил Силу, и Стахов вновь её не почувствовал.

– Я хочу извиниться, – озадаченно сказал Стахов, увидев настоящую тоску в глазах Гжельского, под конец фразы уже забыв о причине своего желания извиниться.

– Не надо, – сказал Олег Рубинович. – Ты рад результатам нашей беседы.

Стахов почувствовал недолгое сопротивление своего сознания, но тут же отпустил эту ситуацию, удовлетворившись тем, что он действительно рад итогам разговора и это было хорошо. Напряжение, злость и уже совершенно необоснованный страх пропали. Он понял Гжельского, услышал его слова, и этого оказалось достаточно. Жаль, конечно, что Катя оказалась не категоричной в своём решении.