Смерть пахнет сандалом

Юань Шикай на помосте вытянул тонкую и длинную черепашью шею. Из-под халата высовывалась пластина на спине, похожая на крышку котла. Одежда была натянута, словно зонтик из промасленной бумаги. Не тот ли это зонт, который Сюй Сянь одолжил у дружественных змеек, чтобы пересечь озеро, вот только каким образом этот зонт попал под халат Юань Шикаю? А-а, так это не зонт, это черепаховый панцирь! И смех и грех, как такое пресмыкающееся смогло стать важным сановником. Мяу-мяу! Круглая черепаха Юань свесил черепашью голову к морде серого волка Клодта, что-то проскрипел на черепашье-волчьем, затем вытащил красный приказной флажок и махнул им в сторону. Эта отмашка тебе не фунт изюму, это решительный удар, как говорится, острым ножом, которым разрезают спутанную коноплю или плотный кубик соевого творога без каких-либо обиняков. Видно, что у этой большой черепахи богатый опыт, это не обычная черепашка, а черепаха высокого ранга, обычной черепахе таким большим чиновником не стать. Правда, разница между этой рептилией и моим отцом все равно была очень большая. Увидев, что его превосходительство Юань дал отмашку красным флажком, чиновник, надзирающий за казнью, быстро собрался, неожиданно подпрыгнул на полцуня, глаза его загорелись пугающе злобным зеленым огнем. Тигриные усы встали дыбом. Зверь красиво оскалился и высоким голосом прокричал во всю глотку:

– Время пришло! Начать казнь!

Прокричав это, он снова сжался, усы еще больше затопорщились. Нет нужды сообщать мне твое имя, я и так знаю, что ты – Цянь Дин. Хоть на твоей белой тигриной голове и красуется черная шелковая шапка, хоть на тебе большой красный халат, хоть твой хвост спрятан под халатом, я сразу узнал тебя лишь по тому, как ты говоришь. Договорив, чиновник, согнувшись в поклоне, встал рядом со станком для казни, и его морда постепенно приобрела человеческий облик. Лицо, покрытое потом, имело вид очень жалкий. Десяток пушек бухнули три раза, и задрожала земля. Вслед за отцом, прежде чем взяться за большую работу, я, пользуясь возможностью, огляделся вокруг. По краям плаца собралось множество народу. Мужчины и женщины, стар и млад. Кто-то сохранял свой истинный облик, кто-то изменил его на человеческий, кто-то застыл где-то в процессе перемены, оставаясь полулюдьми-полузверями. Издалека было не распознать, кто есть кто, свинья, пес, корова или баран, видно было лишь огромное множество больших и малых голов, поблескивавших на солнце. Я гордо выпятил грудь и задрал голову – мяу-мяу! Потом я опустил глаза на свою новую, с иголочки, форму: длинный черный халат, как у монаха, широкий кумачовый пояс с большими кисточками, черные шаровары, высокие сапоги из оленьей шкуры. На голове у меня была круглая шапочка, которую я не мог видеть, а вот все остальные другие – только ее и видели. На лице и ушах у меня был толстый слой петушиной крови. Кровь уже высохла, во многих местах растрескалась, кожу очень неприятно тянуло во все стороны, но как бы неприятно мне ни было, кровью мазаться надо, так завещали предки. По словам отца, не будет установлений – круг не будет кругом, а квадрат не будет квадратом. Из-за того, что в петушиной крови на лице образовалось множество маленьких трещинок, отец во многом вернул человеческий облик, и теперь из него получился получеловек-полубарс. Его руки снова обрели форму человеческих, человеческим стало и лицо, только уши еще торчали торчком, как у барса, тонкие и прозрачные, с множеством выступающих волосков. Отец поправил на мне форму и негромко сказал:

– Не бойся, сынок, смело берись за дело, как отец тебя учил, пришло время нам с тобой не ударить в грязь лицом!

– Отец, я не боюсь!

Отец заботливо глянул на меня:

– Молодец, сынок!

– Пап-пап-пап, ты знаешь? Народ говорит, что мы с уездным одну поварешку в котле не поделим…

8