Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

— Когда? — настойчиво вопрошал Толбой. — Когда?

— Сегодня вечером.

— Уимзи… вы были невероятно снисходительны ко мне… скажите… никакого выхода нет? Дело не во мне, а в моих жене и ребенке. На них всю жизнь будут указывать пальцем. Это так ужасно. Вы не могли бы дать мне двадцать четыре часа?

— Вас все равно задержат в любом порту.

— Если бы я был один, я бы сдался сам. Честное слово.

— Есть одна возможность.

— Я знаю. Я уже думал об этом… Так… — Он запнулся и вдруг расхохотался. — Так поступают выпускники привилегированных школ. Я… да… хорошо. Вряд ли это попадет на первые страницы газет. «Самоубийство старого дамблтонца» не бог весть какая новость. Неважно, все к черту! Мы докажем всем, что Дамблтон ничем не хуже Итона. Почему бы и нет?

— Дорогой мой, — произнес Уимзи, — выпейте. Ваше здоровье! — Он опорожнил свой бокал, поднялся и сказал: — Послушайте, думаю, есть еще один выход. Вам это не поможет, но для ваших жены и ребенка окажется спасением.

— Какой выход? — нетерпеливо воскликнул Толбой.

— Нет необходимости, чтобы кто-то что-то о вас узнал, и никто не узнает, если вы сделаете так, как я скажу.

— Господи, Уимзи! Что вы имеете в виду? Говорите же скорей. Я сделаю все.

— Но вас это не спасет.

— Это не важно. Говорите.

— Вы сейчас отправитесь домой, — сказал Уимзи. — Пешком, не слишком быстро и не оглядываясь.

Толбой уставился на него; кровь отхлынула у него от лица, даже губы побелели, как бумага.

— Думаю, я понял… Очень хорошо.

— Тогда поторопитесь, — сказал Уимзи и протянул ему руку. — Спокойной ночи и удачи вам.

— Спасибо. Спокойной ночи.

В окно Уимзи наблюдал, как он вышел из дома на Пикадилли и быстро пошел по направлению к Гайд-Парк-Корнер; от соседнего подъезда отделилась тень и тихо скользнула за ним.

— «… и отсюда к месту казни… и да помилует Бог вашу душу»[100], — задумчиво процитировал он.

Полчаса спустя зазвонил телефон.

— Арестовали всю шайку, — бодрым голосом доложил Паркер. — Мы довели их до самого города. Как ты думаешь, в чем они везли товар? В одной из таких машин со шторками на всех окнах, под видом коммерческих образцов.

— Значит, там они его и расфасовывали?

— Да. Мы проследили за нашим человеком до «Коршуна»; потом накрыли катер и машину и стали наблюдать за пабом, а там уж птички одна за другой попали в наши сети. Все прошло идеально. Без единой заминки. Да, кстати, знаешь, какой у них был пароль? Можно было догадаться, что он имеет отношение к «Нутраксу». У некоторых была газета «Морнинг стар», свернутая рекламой «Нутракса» наружу, некоторые просто упоминали «Нутракс» для нервов» в разговоре. У одного парня из кармана торчал флакон «Нутракса», у другого он значился в списке покупок и так далее. Проще простого, правда?

— Теперь понятно, почему они приняли Гектора Панчона за своего.

— Гектора?.. Ах, газетчика. Да. Должно быть, у него был с собой экземпляр «Морнинг стар». Каммингса мы тоже, конечно, взяли. На самом деле он-то и оказался режиссером всего этого представления. Как только мы его повязали, он выболтал все, паршивый ублюдок. Врач, толкнувший Маунтджоя под поезд, тоже из их банды, мы получили о нем исчерпывающую информацию, а также выяснили, где искать долю Маунтджоя. У него где-то есть банковская ячейка, и мне кажется, я знаю, где хранится ключ от нее: у Маунтджоя, упокой, Господи, его душу, была женщина в Майда-Вейле[101]. В общем, все прошло очень успешно. Теперь нам осталось только граблями подгрести к куче твоего убийцу, как его там, и в саду будет наведен полный порядок.

— Порядок, — повторил Уимзи с ноткой горечи в голосе. — Полный порядок.

— В чем дело? Ты чем-то недоволен? Подожди немного, я скоро закончу тут, и мы с тобой отправимся куда-нибудь отпраздновать.

— Не сегодня, — ответил Уимзи. — Сегодня у меня нет настроения праздновать.

Глава 21 Дэс покидает агентство Пима

— Итак, как видите, — сказал Уимзи мистеру Пиму, — если мы будем осторожны, эта часть истории никогда не попадет в газеты, и в этом нет необходимости. У нас и без нее полно улик против Каммингса, так что незачем вовлекать общественность в сугубо частные подробности их системы распространения.

— Слава богу! — обрадовался мистер Пим. — Это означало бы гибель агентства. Как мне удалось пережить прошлую неделю, сам не знаю. Полагаю, теперь вы уйдете от нас?

— Боюсь, что да.

— Жаль. У вас врожденный талант рекламщика. Надеюсь, вам доставит удовольствие увидеть, как ваш рекламный проект «Уиффлет» воплотится в жизнь.

— Великолепно! Я тут же начну собирать купоны.

— Только представьте! — сказала мисс Росситер. — Обвинение отозвано.

— А я всегда говорила, что мистер Бредон — душка, — возликовала мисс Партон. — Разумеется, настоящим убийцей был один из тех ужасных наркоторговцев. Это куда правдоподобней. Я сразу так и сказала.

— Я не слышу вас, дорогая, — слукавила мисс Росситер. — Так я спрашиваю, мисс Митьярд, вы видели новости? Читали, что с нашего мистера Бредона сняты все обвинения и что он никогда никого не убивал?