Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

— Что ж, если вы не найдете никого получше, надеюсь, не подкачаю.

— Как у вас с подачей?

— Никак.

— С ивой[44] управляетесь лучше, чем с кожей[45], да?

Слегка поморщившись от такой образности, мистер Бредон признал: если он чего и стоит, так только в качестве бэтсмена.

— Отлично. Не будете возражать против того, чтобы открыть бал на пару с Инглби?

— Лучше не надо. Поставьте меня куда-нибудь поближе к концу.

Толбой кивнул.

— Как хотите.

— Кто возглавляет команду?

— Ну, обычно я. Мы всегда просим Хэнкина или Миллера быть капитаном, просто из вежливости, но они с благодарностью отказываются. Ладно, тогда я пошел — проверю, готовы ли остальные.

В обеденный перерыв все желающие имели возможность ознакомиться со списком игроков на доске объявлений. В десять минут третьего начались неприятности. Зачинщиком оказался мистер Макалистер.

— Вижу, — сказал он, с суровым видом входя в комнату мистера Толбоя, — вы не позвали в команду Смейла; полагаю, в том, что я буду играть, а он нет, есть неловкость. Работая весь день в одной с ним комнате и под его началом, я буду чувствовать себя не в своей тарелке.

— Служебное положение не имеет ничего общего с игрой в крикет, — возразил мистер Толбой.

— Это вы так считаете, но я с этим не согласен. Так что сделайте одолжение, вычеркните меня из списка.

— Как вам угодно, — раздраженно бросил Толбой, вычеркнул мистера Макалистера и заменил его на мистера Пинчли. Следующей потерей стал мистер Эдкок, крупный молодой человек из канцелярии. По собственной неосмотрительности он дома упал со стремянки, помогая матери вешать картину, и сломал маленькую косточку в ступне.

В создавшейся чрезвычайной ситуации мистеру Толбою не оставалось ничего другого, кроме как идти на поклон к мистеру Смейлу и просить его сыграть за команду агентства. Но мистер Смейл чувствовал себя оскорбленным из-за того, что не попал в изначальный список, и не горел желанием делать одолжение.

Мистер Толбой, которому, по правде говоря, было немного стыдно за свое давешнее поведение, попытался сгладить недоразумение, представив дело так, будто на самом деле мистера Смейла сначала не включили в список только потому, что хотели освободить место для мистера Бредона, который учился в Оксфорде и, следовательно, отлично играет. Однако мистера Смейла было не так легко провести подобным лицемерным объяснением.

— Если бы вы сначала пришли ко мне и по-приятельски выложили все начистоту, я бы слова не сказал против. Мне нравится мистер Бредон, и я не оспариваю его преимуществ. Он очень воспитанный джентльмен, и я бы с удовольствием уступил ему свое место. Но я не терплю, когда дела делаются у меня за спиной в закулисной манере.

Стоило мистеру Толбою в этот момент сказать: «Слушайте, Смейл, мне очень жаль, я был не в духе во время той нашей маленькой стычки и приношу вам свои извинения», — мистер Смейл, который по характеру своему был человеком покладистым, разумеется, принял бы извинения и сделал все, о чем его просили. Но вместо этого мистер Толбой высокомерно произнес:

— Да будет вам, Смейл. Вы — не Джек Хоббс[46], знаете ли.

И даже это могло сойти ему с рук, поскольку мистер Смейл был готов признать, что не является первым бэтсменом Англии, если бы мистеру Толбою не стукнуло в голову добавить:

— Не знаю, как вы, но я привык, что подобные вещи — прерогатива того, кому поручено подбирать команду, он и решает, кто будет играть, а кто нет.

— Ну разумеется, — огрызнулся мистер Смейл, получивший удар в самое больное место, — не сомневался, что вы это скажете. Я вполне отдаю себе отчет в том, Толбой, что не учился в привилегированной частной школе, но это не значит, что со мной можно обращаться без элементарной вежливости. И кстати, те, кто действительно учились в привилегированных школах, такого себе не позволяют. А вы, конечно, можете кичиться своим Дамблтоном, но его я настоящей привилегированной школой не считаю.

— А что же вы считаете привилегированной школой? — поинтересовался мистер Толбой.

— Итон, — выпалил мистер Смейл, повторяя заученный урок с фатальной легкостью, — Харроу… Регби, Уинчестер… Такие места, куда посылают своих сыновей истинные джентльмены.

— Ах вот как? — сказал мистер Толбой. — Полагаю, вы своих пошлете в Итон?

При этих словах лицо мистера Смейла смертельно побледнело.

— Вы хам! — задыхаясь, выпалил он. — Вы отвратительный нахал. Убирайтесь отсюда, или я убью вас.

— Какая, черт возьми, муха вас укусила, Смейл? — с искренним удивлением воскликнул Толбой.

— Убирайтесь! — повторил мистер Смейл.

— Можно вас на пару слов, Толбой? — вмешался мистер Макалистер. Он положил свою большую волосатую руку на плечо мистера Толбоя и мягко подтолкнул его к выходу.

— Какого черта вам взбрело в голову сказать ему такое? — спросил он, когда они оказались в коридоре. — Разве вы не знаете, что единственный сын Смейла — несчастный слабоумный мальчик?

Мистер Толбой был искренне потрясен. Ему стало невероятно стыдно, и от стыда, как это часто бывает, он обрушил свой гнев на того, кто оказался под рукой.