Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

Предложения всегда были вполне разумными и имели лишь тот недостаток, что грозили вызвать недовольство мистера Армстронга, требовали большой затраты времени на нудное руководство их проведением в жизнь и были способны рассорить весь темпераментный отдел текстовой рекламы и выбить его из колеи. Мистер Хэнкин уже устал повторять: «Это очень интересно, мистер Копли, но мы с мистером Армстронгом считаем, что в целом лучше устанавливать как можно меньше ограничений». Мистер Копли обычно отвечал, что прекрасно понимает, но по его лицу мистер Хэнкин видел, что он считает его слабым и неэффективным руководителем, это подтвердил и инцидент с «Нутраксом». Когда встал вопрос о том, с кем мог и должен был проконсультироваться мистер Копли, тот не принял в расчет мистера Хэнкина, и это послужило последнему доказательством того, что все ценные предложения мистера Копли насчет руководства отделом были завуалированной формой желания показать, какой он блистательный работник, и не имели ничего общего со стремлением помочь мистеру Хэнкину или отделу в целом. В этом смысле мистер Хэнкин, со свойственной ему проницательностью, видел истинные мотивы действий мистера Копли глубже, чем тот сам, и, соответственно, не был склонен сочувствовать ему, а, напротив, намеревался оказать всю необходимую поддержку мистеру Толбою. Об инциденте со Смейлом ему, естественно, не доложили, поэтому он никак не комментировал состав крикетной команды, только мимоходом поинтересовался, почему исключены мистер Смейл и мистер Макалистер. Мистер Толбой небрежно ответил, что они не могут играть, и на том вопрос был закрыт.

Еще одного союзника мистер Толбой обрел в лице мистера Барроу, который не любил отдел текстовой рекламы в целом и по определению, потому что они, по его словам, были сборищем зазнаек, которые вечно вмешиваются в творчество художника и пытаются диктовать ему, как выстраивать визуальный ряд. Он признавал, что в принципе изображения должны иллюстрировать текст, но настаивал (не без оснований), что те из них, которые предлагают текстовики, часто бывают неосуществимы, а сочинители текстов напрасно обижаются из-за необходимых изменений, которые он вынужден вносить в их «эскизы». Кроме того, он был глубоко уязвлен репликой мистера Армстронга в его адрес, с ненужной точностью переданной ему мистером Инглби, которого он ненавидел. В сущности, он был на грани того, чтобы отказаться участвовать в матче вместе с Инглби.

— Нет-нет, послушайте! — вскричал мистер Толбой. — Вы не можете меня так подвести! Вы — лучший бэтсмен какой у меня есть.

— А разве нельзя исключить Инглби?

Предложение немало смутило мистера Толбоя, потому что на самом деле, каким бы хорошим и надежным бэтсменом ни был мистер Барроу, Инглби он сильно уступал. Мистер Толбой замялся.

— Не вижу причин, по которым мог бы это сделать. В прошлом году он принес шестьдесят три рана. Но вот что я вам скажу: я поставлю его четвертым, а вы будете открывать игру с кем-нибудь другим — например, с Пинчли. Готовы начать с Пинчли?

— Нельзя ставить Пинчли на открытие. Он — всего лишь добросовестный работяга.

— Ну а кого тогда?

Мистер Барроу со скорбным видом обозрел список.

— Слабая команда, Толбой. Это действительно лучшее, что вы смогли собрать?

— Боюсь, что так.

— Жаль, что вы повздорили со Смейлом и Макали-стером.

— Да, но теперь уже ничего не изменишь. Вам придется играть, мистер Барроу, или мы будем вынуждены взять первого попавшегося.

— Я знаю, что надо сделать. Поставьте себя в пару со мной.

— Это никому не понравится. Все сочтут это нескромностью с моей стороны.

— Тогда Гарретта.

— Гарретта — отлично. С ним вы согласны играть первым?

— Полагаю, что должен.

— Это очень благородно с вашей стороны, мистер Барроу.

И мистер Толбой, выдохнув с облегчением, помчался прикреплять к доске объявлений обновленный список:

УЧАСТНИКИ МАТЧА С «БРАЗЕРХУД»:

1. м-р Барроу

2. м-р Гарретт

3. м-р Хэнкин

4. м-р Инглби

5. м-р Толбой (капитан)

6. м-р Пинчли

7. м-р Миллер

8. м-р Бизли

9. м-р Бредон

10. м-р Хаагедорн

11. м-р Уэддерберн

Он постоял минуту, весьма безнадежно взирая на список, потом вернулся к себе, взял большой лист бумаги формата 33,6 × 42 см и приготовился составить таблицу-смету для клиента на следующие три месяца, однако не мог сосредоточиться на цифрах. В конце концов он отодвинул таблицу в сторону и продолжал сидеть, тупо уставившись в окно на серые лондонские крыши.

— В чем дело, Толбой? — поинтересовался мистер Уэддерберн.

— Жизнь — настоящий ад, — ответил мистер Толбой и вдруг взорвался: — Господи! Как я ненавижу это прокля́тое место! Оно действует мне на нервы.

— Видимо, вам пора в отпуск, — благодушно сказал мистер Уэддерберн. — Как ваша жена?

— Она в порядке, — ответил мистер Толбой, — но мы не сможем никуда уехать до сентября.

— Это самое неприятное в жизни женатого мужчины, — заметил мистер Уэддерберн. — Кстати, вспомнил: вы уже что-нибудь сделали для журнала «Грудное вскармливание» в серию «Нутракс» для кормящих матерей»?