Смерть по объявлению

— О, понимаю. И он заключал пари на достоверность так часто, как ему нравилось. Правдоподобно и не преступно, но просто достаточно грязно, чтобы объяснить настойчивое требование секретности. Так это было?

— Да. Я попался на удочку… Тогда я был чертовски стеснен в средствах… Но мне нет оправдания. И я полагаю, я должен был предположить, что за этим скрывалось что-то еще. Но я не хотел предполагать. Кроме того, сначала я подумал, что это все было надувательство, но я ничем не рисковал, поэтому отправил два первых кодовых письма и через две недели получил свои пятьдесят фунтов. Я был в долгах и воспользовался этими средствами. После этого… Ну, как вы понимаете, у меня не хватило мужества покончить с этим.

— Да, я думаю, это было бы довольно трудно.

— Трудно? Вы не знаете, Брэдон… Уимзи… Вы не знаете, что значит испытывать нужду в деньгах. В "Пимс" платят мало, и там полно парней, которые хотят уйти и найти что-нибудь получше, но они не рискуют. "Пимс" — это надежно — руководство агентства доброжелательно к своим подчиненным, и они не уволят вас, если у них нет на это крайней необходимости. Так многие живут согласно своему доходу и просто не смеют освободиться. Конкуренция столь сильна… А потом вы женитесь и начинаете платить за свой дом и мебель, и должны постоянно вносить очередной взнос, и вы просто не можете накопить средств, чтобы прожить месяц или два, пока будете искать новую работу. Вы должны продолжать жить, и это разрывает вам сердце и вынимает из вас душу. Итак, я продолжал… Конечно, я продолжал надеяться, что я смогу сэкономить какую-нибудь сумму и выбраться из этой рутины, но моя жена заболела. И так одно за другим, и я тратил все свое жалованье до копейки и плюс к тому деньги Смита. А потом, каким-то образом, этот маленький дьявол Дин пронюхал об этом; одному Богу известно, как!

— Я могу рассказать вам это, — сказал Уимзи и поведал ему всю историю.

— Понятно. Ну, он начал прижимать меня. Сначала Дин захотел, чтобы мы делили деньги поровну, но затем он потребовал больше. Если бы он донес на меня, я бы потерял работу, так же как и деньги Смита, и положение мое ухудшилось. Моя жена должна была родить ребенка, а я опаздывал с выплатой подоходного налога. Я думаю, только потому, что все казалось таким ужасно безнадежным, я еще спутался и с этой девицей Вавасур.

Естественно, это только усугубило ситуацию. И однажды я почувствовал, что не могу этого больше выносить. Я сказал Дину, что бросаю весь этот спектакль, и он может делать все, что ему, черт подери, будет угодно. И именно тогда он рассказал мне, что все это значит, и указал, что я мог легко получить двенадцать лет каторжных работ за помощь в распространении наркотиков.

— Грязно, — сказал Уимзи, — очень грязно. Вам никогда не приходило в голову, я полагаю, выдать сообщников, чтобы стать свидетелем обвинения и раскрыть всю систему.

— Нет. Не в самом начале. Я был напуган и не мог думать должным образом. И если бы я сделал это, возникли бы ужасные проблемы. Однако я все же подумал об этом через некоторое время и предупредил Дина, что я это сделаю. А он показал мне письмо, адресованное Пиму, и сказал, что собирается опередить меня. Это доконало меня. Я умолял его отложить свое решение на неделю или две, пока я все обдумаю. Кстати, что именно случилось с этим письмом?

— Его сестра нашла его и отправила Пиму, а он нанял меня через знакомого, чтобы я расследовал это дело. Пим не знал, кто я такой. Я же взялся за эту работу ради опыта.

Толбой кивнул, что понимает.

— Ну, вы приобрели свой опыт и, надеюсь, заплатили за него не так дорого, как я. Я не мог найти другого выхода…

Он замолчал и посмотрел на Уимзи.

— Возможно, я лучше расскажу вам следующую часть истории, — сказал последний. — Вы решили, что Виктор Дин был негодяем и мерзавцем и для мира это не будет большой потерей. Однажды Веддерберн зашел к вам в кабинет, смеясь над тем, что миссис Джонсон поймала Джинджера Джо с рогаткой, изъяла ее и убрала к себе в стол. Вам известно, что вы чертовски меткий стрелок с любым видом снарядов — человек, который может попасть в воротца с другого конца крикетного поля, — и вы поняли, как легко можно попасть в человека через стеклянную крышу, когда он спускается вниз по железной лестнице. Если удар не убьет его, значит, может убить падение, и это все равно стоило того, чтобы попытаться.

— Значит, тогда вы действительно все знаете об этом?

— Почти. Вы выкрали рогатку, открыв ящик ключами миссис Джонсон, во время обеденного перерыва, и делали несколько тренировочных выстрелов изо дня в день. Вы оставили там однажды камешек, вы знаете об этом?

— Да, знаю. Кто-то пришел за ним раньше, прежде чем я смог найти его.