Смерть под колоколом

— Я перечитал свои заметки, и еще одна подробность доказала мне, что жертвой не мог быть Лян Кофа. Когда он приехал в Пуян, ему должно было быть тридцать — именно этот возраст назвала госпожа Лян надзирателю квартала, но, по его мнению, Лян Кофа выглядел не старше двадцати лет. Тогда я стал подозревать госпожу Лян в обмане. Возможно ли, чтобы это была другая женщина, похожая на госпожу Лян, которая ненавидела Линь Фана, все знала о вражде семейств, но которой тот не хотел причинить вреда? Я снова принялся перечитывать документы, раздумывая, кто мог быть на месте госпожи Лян и ее внука. И тогда мне в голову пришла мысль, которую я счел фантастической, но открывшиеся позднее факты, однако, постепенно ее подтвердили.

Может быть, вы помните, что сразу же после того, как Линь Фан изнасиловал госпожу Лян Хон, его собственная супруга исчезла. Подозревали, что он ее убил, но тело не нашли, как и доказательств. Я же теперь был уверен, что жена Линь Фана не была убита, она просто сбежала от него. Она обожала своего мужа. Наверное, так сильно, что даже простила ему и убийство брата, и смерть отца. Но когда ее супруг начал мечтать о госпоже Лян Хон, горячая любовь обманутой женщины превратилась в ненависть.

Она тайно отправилась к матери — старой госпоже Лян — и предложила ей объединиться против Линь Фана. Покинув мужа, она нанесла ему жестокий удар, ведь, как ни странно, Линь Фан был очень привязан к жене. К госпоже Лян Хон его влекли похоть и зависть, отнюдь не уменьшавшие его любви к супруге, единственного доброго чувства, которое когда-либо испытывал этот жестокий человек. После ее ухода Линь Фан больше не в силах был сдерживать свою ненависть и погубил всех членов семьи Лян. Там, в старой башне, погибли все, включая старую госпожу Лян и ее внука Лян Кофа.

Дао Гань открыл было рот, но судья поднял руку.

— Госпожа Линь продолжила борьбу своей матери. Она была прекрасно осведомлена о семейных делах и легко смогла себя выдать себя за госпожу Лян. К тому же мать и дочь были похожи, и ей просто нужно было выглядеть старше. Опасаясь нового нападения Линь Фана, перед тем как укрыться в башне, мать наверняка передала ей все документы, относившиеся к вражде семейств.

Вероятно, госпожа Линь открыла мужу, кто она, после убийства членов семьи Лян в башне. Этот удар был для него даже тяжелее первого — жена не просто его покинула, она стала его заклятым врагом. Он не мог разоблачить ее, потому что это означало бы публично объявить, что собственная супруга отвернулась от него. Такое не сможет признать ни один наделенный хоть какой-то гордостью мужчина. Кроме того, он все еще ее любил. Оставался один выход — скрыться.

Вот почему он бежал в Пуян, вот почему намеревался бежать и отсюда, когда она приехала вслед за ним. Но если госпожа Линь и сообщила мужу правду о себе, то ничего не сказала о том юноше, который был при ней, продолжая утверждать, что это Лян Кофа. И здесь мы приближаемся к самой невероятной и самой чудовищной части этой трагедии. Ложь госпожи Линь была частью плана, более жестокого, чем самое зверское из преступлений ее мужа. На самом деле тот юноша был сыном госпожи Линь и Линь Фана!

Все четверо помощников заговорили разом, но судья снова прервал их.

— Когда Линь Фан надругался над госпожой Лян Хон в заброшенном храме, у его жены после многих лет появилась надежда стать матерью. Я бы не дерзнул назвать себя знатоком женской души, но думаю, что нечеловеческая ненависть и зародилась в ней потому, что когда супружеская любовь обещала принести давно желанный плод, Линь Фан отвернулся от нее. Я говорю «нечеловеческая», потому что эта женщина сознательно пожертвовала родным ребенком, чтобы когда-нибудь нанести решающий удар своему супругу. Она хотела завершить свою месть, раскрыв ему, что он убил собственного сына!

Ей, по-видимому, удалось заставить юношу поверить, будто его зовут Лян Кофа. Возможно, она поведала ему, что подменила детей в раннем возрасте, чтобы защитить его от происков Линь Фана. Но она велела ему носить медальон, который муж подарил ей в день их свадьбы. В истинности этой ужасающей истории я убедился лишь во время допроса Линь Фана.

Первым доказательством явилась реакция Линь Фана на медальон, он едва не проговорился, что эта драгоценность принадлежала его жене. Когда же супруги оказались лицом к лицу, моя идея получила окончательное подтверждение. Наконец-то госпожа Линь восторжествовала, настал момент, которого она ждала всю жизнь! Ее муж был раздавлен и осужден на казнь. Оставалось нанести последний, решающий удар, чтобы разбить ему сердце. Указывая на Линь Фана, она воскликнула: «Ты убил своего...», но не смогла закончить страшную фразу: «Ты убил своего сына!»