Смерть под Рождество

Хэлфорд не отвечал. Если быть честным, то следовало бы признать, что дело несрочное. Он бросил взгляд на девушку, которая, прикрыв рот рукой, нервно говорила по телефону. Она поймала его взгляд и покраснела. Роун слонялся в дальнем конце комнаты, то и дело поглядывая на Хэлфорда. Не было никаких сомнений, что он с нетерпением ждет, когда Хэлфорд уберется отсюда ко всем чертям. Маура и Бейлор были заняты. Хэлфорд мог, конечно, попросить Роуна, чтобы он выделил ему кого-нибудь в помощники для проведения дознания, но просить было очень противно. А кроме того, ему хотелось поговорить с миссис Грейсон наедине.

— К сожалению, это не может ждать.

Она устало вздохнула.

— Дочка через час пойдет спать. Если вы хотите, чтобы во время разговора ее не было рядом, тогда придется подождать.

— Согласен.

Не сказав больше ни слова, Гейл повесила трубку.

Маура ожидала, что у Стилвеллов к этому времени все стихло. Куда там! Дом был похож на вокзальный перрон, откуда только что, высадив пассажиров, отошел поезд. Кажется, здесь собрались все женщины Фезербриджа. Но и мужчин было достаточно. Они столпились в холле, покуривая и обсуждая футбольные новости.

Эдиту Форрестер найти было несложно. Она хозяйничала на кухне, рядом со шкафом для посуды. Стол был заставлен грязными тарелками. Когда Маура вошла, внимание группы женщин, одетых в траур, было приковано к Эдите Форрестер.

— Это было так грубо и неприлично, — первое, что услышала Маура, и мисс Форрестер ей улыбнулась. — Он никакого права не имел так разговаривать со мной. Я же просто хотела помочь.

Женщины сочувственно зароптали. Маура подняла руку.

— Я могу поговорить с вами?

Мисс Форрестер замолкла, внимательно посмотрела на нее, поджала губы и кивнула.

— Хорошо. Вы тогда были очень милы. Мы поговорим.

Она поправила кружевной воротник и начала пробираться к выходу.

Маура направилась было за ней, но ее рукав поймала чья-то жилистая рука, вся в венах.

— Ну и что из того, что она хотела взять ребенка? Что, за это надо сразу убивать?

Маура осторожно высвободила руку и, бормоча какие-то слова, которые ничего не значили, сделала попытку выйти из комнаты.

Чей-то голос сзади вдруг пробасил.

— А почему вы здесь? Почему не занимаетесь своей работой?

Со всех сторон ее сжимали тела. Две женщины загородили ей выход. Сзади кто-то произнес:

— Вы арестуете ее? Когда вы арестуете ее? Такая женщина не должна гулять на свободе.

— Наши мужчины говорят, что…

— Может быть, нам самим что-нибудь предпринять, пока полиция бездействует?

Ну, это уже слишком. Расставив для устойчивости пошире ноги и сосчитав до трех, Маура повернулась кругом. Женщины подались назад и под ее взглядом замолкли.

— Мы никого не собираемся арестовывать, потому что некому предъявить обвинение. — Слова ее повисли в воздухе. — Обвинение можно предъявить только, если есть доказательства. Вы все, наверное, провели немало времени у своих телевизоров и должны быть знакомы с этой несложной на первый взгляд процедурой. То, что вы сегодня слышали, это не более чем слух. А на основании слухов в этой стране, слава Богу, никого арестовать нельзя. Помните, сегодня вы требуете арестовать ее, но завтра кто-нибудь может потребовать арестовать вас. Так вот, если вам больше нечего сказать, то я прошу обратить внимание на семью, ради которой вы здесь сегодня собрались.

Она оглядела притихших женщин, повернулась и вышла.

— Мисс Форрестер, — начала Маура, — мне очень неприятно вам это говорить, но вы ведете себя неправильно. Очень неправильно. Во-первых, единственное, что у нас есть, это ваше устное заявление, будто Лиза хотела учредить над ребенком опеку. Во-вторых, даже если она кому-нибудь об этом и сказала, это еще не доказательство того, что предпринимала в этом направлении какие-то действия. И уж тем более это не означает, что миссис Грейсон — зная, что все права на ее стороне, что любой суд признает подобные намерения Лизы абсурдными, — в холодное декабрьское утро сядет на велосипед и отправится душить Лизу, как гуся под Рождество.

Может быть, и не следовало так резко говорить, но Маура рискнула. И кажется, не ошиблась.

— О детектив Рамсден, что за ужасные слова вы произносите в доме, в котором траур! — Голубые глазки мисс Форрестер блеснули. — Пойдемте в гостиную и поговорим там.

Войдя в гостиную, мисс Форрестер шуганула оттуда троих подростков, развалившихся на диване. Затем села и пригласила сесть Мауру.

— Я думаю, вы правы, — начала мисс Форрестер. — Не следовало им говорить. Мне доверили тайну, а я рассказала о ней не только полиции, но и половине Фезербриджа. — Несмотря на эти слова, очень расстроенной она не выглядела. — Просто старшему инспектору не надо было так со мной говорить. Это все из-за него.

Маура понимающе кивнула, считая, что женщина в данном случае права.

— И тем не менее, мисс Форрестер, если вы будете вести себя более осмотрительно, то окажете нам большую помощь, и Лизе тоже. Нам очень нужна помощь. Но не суд Линча. Как раз этого бы мы хотели избежать.