Смерть под Рождество

— Господи, да ведь она была такая неопытная, такая наивная. Она подумала, что это письмо действительно для меня опасно, решила, что я каким-то образом себя скомпрометировал и в письме подтверждается моя связь с террористами. Джилл подумала, что вся моя репутация, вся моя карьера из-за этого рухнут. Оглядываясь назад, я могу понять, почему она так думала. По-моему, когда закончились все эти дела с Томом Грейсоном, ей было пятнадцать. Девочка видела, в какую панику был повержен город, как это отразилось на нас с Анизой. И Джилл почувствовала, что я в чем-то ее предал. Ее и нашу семью. И сочла, что Лиза угрожает нашей семье, что от Лизы исходит опасность. Большая опасность.

— А как вы думаете, Оррин, чего она все-таки больше боялась: того, что вы связаны с террористами, или того, что были любовником Лизы?

Несколько секунд пленка крутилась в абсолютной тишине. Наконец Айвори ответил:

— Я тоже думал об этом. Не знаю. Возможно, это было и так, как вы говорите. Возможно, она решила, что я предал ее и Анизу и тем, и другим способом. Может быть, это и толкнуло ее на убийство.

Он поднял глаза на Хэлфорда.

— Они обе были такие юные. И вот посмотрите, что натворили. — Он устало опустил голову на стол.

— А миссис Грейсон? — тихо спросил Хэлфорд.

Айвори поднял голову и вытер платком нос.

— Это была идея Джилл. Она это решила еще до убийства. Я был против. Ну хорошо, объяснял я, ты использовала палку от станка, ну и пусть об этом никто не знает. Но дочь боялась, что рано или поздно вы на нее выйдете. И тогда Джилл взломала дверь в редакцию, взяла газету и фотографию. Я узнал об этом после того, как все случилось, даже после того, как узнали вы. И тогда мне пришлось действовать. В кабинет Гейл газету и фотографию подбросил уже я.

— Когда?

— Я привез Анизу посидеть с Кэти Пру, пока Гейл будет отдыхать. Через некоторое время вернулся с бумагами в кармане. Дверь Мне открыла Аниза. Гейл в это время была наверху. Анизе я сказал, что мне понадобилась книга в библиотеке Гейл.

— А вся эта история о том, что Лиза хочет отобрать у Гейл ребенка?

— Я думаю, что Лиза действительно так хотела. Во всяком случае, она много фантазировала на эту тему. Как и обо всем остальном. Может быть, жизнь в Фезербридже приучила ее к тому, что, если говорить о чем-то достаточно долго, это должно случиться.

— А разгром, который учинили в доме миссис Грейсон?

— Об этом я ничего не знал.

Рыдания сдавили горло Айвори. Плечи его конвульсивно затряслись. Смотреть на него было невыносимо. Хэлфорд отвернулся. Айвори нащупал стакан и жадно припал к нему.

— Это все из-за Тома, — сказал он. — Я был уверен, что Грейсон связан с террористами. Я очень испугался и перестал работать над этими статьями. Том заверял меня, что бояться совершенно нечего, но я боялся… не за себя — за своих девочек. — Айвори снова зарыдал.

— Хотите что-нибудь добавить?

— Но я не обманывал вас, Хэлфорд. За все в ответе я. Это я убил Лизу. Это я убил их обеих.

Эпилог

За три дня до Рождества Главная улица Фезербриджа выглядела, как на открытке: витрины магазинов украшали венки и гирлянды, лампы уличных фонарей туго обвивали розовато-лиловые ленты. А на улице никого, ни души. Хэлфорд сбавил скорость машины. «Надо же, — подумал он, — этот чертов городишко можно сейчас содрать с карты, что-нибудь на обороте написать и отправить по почте!»

Он завернул на Бракен-стрит. И там безлюдно. Дома выглядели безжизненными. Заметь сейчас у кого-нибудь в саду белеющие кости мамонта, он не удивился бы. Семьи Фезербриджа в шоке. Мать — в одной комнате, отец — в другой: каждому хочется побыть одному.

Он остановил машину у дома Грейсонов. В саду все убрано, вокруг чистота.

У двери он задержался. Надпись была счищена, но следы остались. Гейл открыла прежде, чем он постучал.

— Я увидела вас в окно. Кэти Пру спит, придется разговаривать тихо.

Он вошел. Здесь тоже следы вандализма были убраны. Холл и лестница вымыты и свежевыкрашены.

За спиной Хэлфорд держал бумажный пакет.

— Вот… — произнес он и протянул пакет. — Вот что мы нашли вчера. Я тут немного подремонтировал.

Гейл взяла и заглянула внутрь.

— О Господи, Спейс Люси! Да вы даже не представляете… Спасибо большое.

По дороге не кухню он заглянул в гостиную. Здесь тоже наведен порядок. Правда, мебели не было. Елка, которая прежде ютилась в углу, сейчас стояла посреди комнаты, и очень нарядно украшенная. В комнате чисто, но в углу он заметил упакованные ящики, и в животе у него похолодело.

— Вы уезжаете?

Гейл достала из буфета банку с кофе.

— Я вижу, вы удивлены. А мне казалось, вас больше шокировало, если бы вы узнали, что я остаюсь.

— Не знаю. Можете мне не верить, но я всегда считал, что вы очень подходите к этому дому, а он к вам.

— Да нет уж, спасибо.

Выглядела она определенно успокоившейся. Конечно, настолько, насколько это было возможно. Как будто с плеч наконец сняли тяжелую ношу. Но, когда она потянулась, чтобы снять с полки две тарелки, то поморщилась То ли оттого, что потревожила больную руку, то ли от какой-то другой, более сложной внутренней боли.

Хэлфорд откашлялся.