Смерть под занавес

Катя села, взяла тоненький прутик и стала вычерчивать на земле буквы. Алексей встал напротив. Он был одет в черный тренировочный костюм.

– Как Фантомас, не хватает только маски.

– Пошли.

Подойдя со двора к дому, они прислушались.

– Тихо, – прошептала Катя.

Алексей молча потянул на себя дверь. Он расстегнул молнию сумки, и в его руках оказалась связка ключей.

Через минуту дверь скрипнула.

– Старайся не отставать от меня, смотри под ноги. – Алексей достал из сумки фонарь и зажег его.

Катя молча кивнула.

Винтовая лестница стремительно взлетала вверх.

– Второй этаж? – уточнил Алексей.

– Да, по коридору сразу направо.

В комнате царил идеальный порядок. Пахло вымытыми полами и сладковатым запахом пудры.

– Театральный запах. Уютно здесь… Вот за этим компьютером сидела Кира?

– Да. А там ее машинка.

– Сейчас посмотрим. Возьми второй фонарь. – Они переговаривались шепотом.

Пока Алексей просматривал файлы, Катя прошла в кабинет Игоря Святославовича. В нем все отвечало вкусам его хозяина – суховатого, подтянутого мужчины. Темная стильная мебель, оригинальный полированный стол с инкрустацией, на стене висела картина, изображающая сцену охоты на тигра. "Не случайно он с первого взгляда напомнил мне английского полковника", подумала Катя. Она подошла ближе к столу и потянула на себя один из ящиков. Бумаги, рекламные проспекты, записи. Катя пробежала их глазами. Рецензии на спектакли, план работы, отчет о деятельности фонда… В следующем ящике она наткнулась на картотеку.

Алексей подошел сзади, незаметно.

– Ничего нет.

– Смотри, картотека. Давай быстренько про-листаем. – Катя поставила фонарь на стол. – Вот, Колосова-Сакальская.

Алексей достал блокнот и раскрыл его.

– Сейчас сверим фамилии. Так… так… ищи. Ямпольская, Зубарина, Нурадян, Гаранина, Печорская… Что-нибудь есть? Нашла?

– Подожди, сейчас… Нет, таких фамилий здесь нет.

– Ах, да! – Алексей почесал в затылке. – Это же их "замужние" фамилии.

– А девичьи?

Алексей пожал плечами:

– Ну кто же мог это знать? Ведь они из провинции. Во всяком случае, опрошенные девичьими фамилиями своих новых родственниц не интересовались. Надо теперь идти в загс и просить, чтобы просмотрели записи регистрации. Постой, я захватил две фотографии – Зубариной и Печорской. Случайно передали родственники. Посмотри внимательней.

Просмотрев два ящика, Катя покачала головой:

– Здесь их точно нет.

– Непонятная картина получается. Выходит, театральный фонд "Мольер" никакого отношения к этим серийным убийствам не имеет.

– А то, что блондинки знакомились с "шишками" в "Мольере"?

– Ну, всякое бывает, почему бы им не позна-комиться в театральном фонде? Совпадение.

– Зашли в тупик?

– Просто одна версия отпала, а вторая…

– …Не родилась? – подхватила Катя.

– Примерно так. Ставь ящик обратно. А Мартыновой нет тут?

– Нет.

– Ты не могла ее пропустить?

– Честно говоря, я подумала об этом и поэтому имела в виду Анжелу, когда просматривала картотеку.

– Хорошо.

Катя задвинула средний ящик стола и отряхнула руки.

– Выходим?

– Да. Погаси свой фонарь, обойдемся одним. Давай я уберу его в сумку.

Спускаясь по лестнице, Катя чуть не упала.

– Держись крепче за перила.

– Крутые ступеньки. Ой! – вскрикнула она.

– Что там?

– Мне показалось, что кто-то пробежал по ногам. Ах, да, – тихо рассмеялась Катя, – я совсем забыла, здесь же еще есть живой уголок…

Через два дня позвонил Алексей.

– Ты знаешь, я подумал, что мы проверили только одну часть версии, то, что касалось "Мольера", но, чтобы поставить все точки над "i", надо проверить и "Вечную Венеру". Алло! Ты слышишь меня?

– Да. Опять фонари и кроссовки?

– Нет, что ты! – Катя была готова биться об заклад, что Алексей улыбнулся. – Там будет подключена специальная служба агентства. Это уже не твоя забота. Ребята достанут необходимые материалы, ну а просматривать и копаться в них будем мы. Я тебе позвоню, когда материалы будут на руках.

Осень наступила неправдоподобно рано. Прошло еще одно лето, дождливое, с редкими жаркими неделями, поманившее москвичей африканским зноем в июне и постепенно заставившее их расстаться с мечтой о тепле. В разговорах его будут вспоминать как "то самое ураганно-дождливое лето 1998 года". В августе стремительно желтели трава и деревья, небо подергивалось серой дымкой, и уже не ожидалось ясной сухой синевы. Катей овладела грусть. Ей не хотелось никого видеть, она замкнулась, ничего не отвечала на осторожные вопросы своих соседей.

В те дни Катя много гуляла. Она бродила по любимому Гоголевскому бульвару: влажный звенящий воздух, желто-зеленые листья. Ей нравилось смотреть на незнакомые лица, молчаливые, застывшие деревья.