Смерть после

– Какое из? – без интереса уточнил Бродвуд.

– Не догадываетесь? – прошипел Кросс. – Дам подсказку: то, что привязалось после взятия Фиркета.

– И это вы будете считать доказательством? – зевнув, осведомился Бродвуд.

– Ну, знаете, мы тут ищем Ангела Смерти, было бы слишком опрометчиво не учесть, что вас, главного подозреваемого когда-то величали, – Кросс сделал паузу, – Жнецом.

– На то были причины, – сказал Бродвуд потолку.

– Я знаю три из них: ваша худоба, ваша трость с набалдашником в форме черепа и то, что вы каким-то образом умудрились шестью выстрелами убить семерых.

– Второе из перечисленного не причина, а следствие, – Бродвуд продолжал говорить с потолком, – трость мне подарили мои офицеры уже после того, как я получил это прозвище и именно из-за него.

– Вы не устаете удивлять меня, – произнес Кросс, со злобой глядя на Бродвуда. – Вам гнить в тюрьме, а на вашем лице ни следа тревоги.

– Мой секрет прост: я невиновен.

– Не верю, – заявил Кросс.

– Напрасно.

– Да ну? Хм. А может, вы надеетесь сбежать? – Кросс прищурился. – Даже не думайте. Вы и представить не можете, сколько агентов вас на самом деле стерегут.

– Удивить вас? Двое в коридоре, двое в холле на первом этаже, минимум двое постоянно крутятся на улице, прямо под моим окном, трое в здании напротив. Всего, выходит, девять-десять человек. Я твердо знаю свои силы, сбежать при таком раскладе у меня нет ни единого шанса. Буду сидеть здесь… – Бродвуд пожал плечами, – и, скорее всего, ждать чуда.

– Что ж, ждите чуда, мистер Бродвуд, – прошипел Кросс, – только вы все равно сгниете в тюрьме.

– Вам же хуже.

Кросс фыркнул.

– Это почему?

– Потому что я невиновен. Я стану триумфом вашей несостоятельности.

– Вы уже расписались в собственной несостоятельности, – рявкнул Кросс. – Там, в Судане.

– О, так мы будем в одном клубе?

Кросс выругался и, уходя, громко хлопнул дверью. Бродвуд какое-то время продолжал лежать и смотреть в потолок, затем встал, прошел по палате взад-вперед, замер, закрыл глаза и стоял так, вытянув руки по швам, вытянувшись и глубоко дыша.

– Нет, – сказал он самому себе и открыл глаза. – Не получается.

Он вдруг схватил ближайший к себе стул и в один стремительный бросок разнес его в щепки. Не прошло и трех секунд, как явились двое агентов с револьверами наголо. Бродвуд сделал шаг им навстречу, вырвал оружие у того, что был к нему ближе, саданул его рукоятью по лицу, толкнул на второго, легко обезоружил и его, затем пинками вытолкал агентов в коридор, вышвырнул им вслед их оружие и захлопнул дверь.

Когда спустя полминуты в палату ворвалось полдюжины скотланд-ярдцев с револьверами и решительными выражениями лиц, Бродвуд уже вновь преспокойно лежал на своей койке, закинув ногу на ногу, и листал сборник стихотворений Джорджа Байрона.

Даже не взглянув на агентов, он с выражением зачитал:

– Конец! Все было только сном.

Нет света в будущем моем.

Где счастье, где очарованье?

Дрожу под ветром злой зимы,

Рассвет мой скрыт за тучей тьмы,

Ушли любовь, надежд сиянье…

О, если б и воспоминанье! («Воспоминание», Джордж Байрон, 1806)

Бродвуд поднял глаза на пришельцев.

– Никуда не годится, – он покачал головой, – вы внимательные слушатели, но не вполне учтивые: аплодисменты, господа, где ваши аплодисменты?

Агенты почувствовали себя неуместно, они переглядывались, нервно топтались на месте – наконец, попрятали оружие и покинули палату в недоуменном молчании. Через четверть часа заглянул Кайл Камминс и убрал останки стула. Спустя еще какое-то время зашел доктор Уилкокс. Сначала он говорил скучно и нравоучительно, затем приблизился к Бродвуду вплотную и, понизив голос, затараторил:

– Мне известно, как хочет поступить с вами Кросс. По моему мнению, это ужасно. Я уверен в вашей невиновности, но, боюсь, вы правы, вразумить этого человека никак невозможно. Я предлагаю вам вот что: бежать. Я помогу вам: отвлеку агентов, достану одежду, найму для вас кэб…

– Нет, – твердо сказал Бродвуд, – я останусь здесь.

– Да поймите же, когда вас заберут в тюрьму, сбежать уже не получится. Там…

– Я невиновен. Меня не заберут в тюрьму. Уходите, доктор. Я останусь здесь.

Уилкокс ушел. Бродвуд откинулся на подушку и закрыл глаза. Он твердо знал, что Кросс уже завербовал доктора Уилкокса и что идея с побегом принадлежит ему. Что, интересно, он задумал? Вправду устроить для Бродвуда побег, чтобы проследить, что он будет делать на свободе, или все это лишь провокация?

Бродвуд засыпал. Он твердо знал, как ему поступать и знание это переполняло его спокойствием. Как и обещал Кроссу, он будет ждать чуда.

* * *