Смерть ростовщика

— В закладной такого условия нет. Поэтому, если есть на земле движимое имущество, вроде кетменя, топора, сохи, ты можешь их взять, но урожай, который еще не собран, ты взять не имеешь права. Ты обязан передать арбобу землю со всем, что на ней растет.

— Не передам! — воскликнул Шодмон решительно. — Я не подчинюсь неправому, несправедливому решению. Это грабеж! Я не соглашусь, даже если сто раз отрежут мне голову!

— Что ты сказал? — грозно закричал наиб. Он привстал и снова сел на место. — Что ты назвал неправым, несправедливым, грабительским? Мое решение, согласное с законом шариата, или требование арбоба Рузи? Это ты назвал или что-либо другое?

— Чей бы это приказ ни был, чье бы это требование ни было — все равно это решение несправедливое, неправое, грабительское! — упорствовал Шодмон.

— Конечно, это несправедливое, неправое решение! Это грабительское требование! — заговорили дехкане, стоявшие за спиной Шодмона.

— А это что за люди? — обратился наиб к своим помощникам, указывая на дехкан.

— Тоже должники арбоба. Они дожидаются разбирательства своих дел, — ответил один из служителей.

— Сгоните их с суфы, вытолкайте за ворота! Когда придет их черед, вызывайте по одному. Никто их не просил представлять на разбирательстве интересы Шодмона.

Но служители побоялись удалить дехкан силой, они обратились к ним вежливо, долго уговаривали их сойти с суфы и выйти за ворота.

Когда дехкане удалились, наиб сказал Шодмону:

— Закон шариата будет выполнен независимо от твоего желания. Четыре танапа земли со всем неснятым урожаем принадлежат арбобу Рузи. А ты попадешь в тюрьму за то, что поносил шариат и заместителя кази-калона!

Потом он распорядился:

— Заприте пока этого преступника в конюшню арбоба Рузи, вечером мы заберем его с собой, а завтра отправим с сопроводительным письмом к господину защитнику шариата — кази-калону.

Когда Шодмон был заперт в конюшне, стали вызывать одного за другим остальных дехкан и разбирать их дела. Напуганные тем, что произошло с Шодмоном, они безропотно соглашались отдать свою землю арбобу.

Пришла очередь разбирать тяжбу Мухсина. Наиб просмотрел написанную на его имя закладную и спросил:

— Брал ли ты два года тому назад у арбоба Рузи полторы тысячи тенег, запродал ли ты за эту сумму свою землю названному арбобу Рузи?

— Верно, что я заложил свои шесть танапов земли законной по шариату сделкой и, как это написано в закладной, взял их у арбоба в аренду. До этого я всегда вовремя выплачивал им арендную плату. А месяц тому назад я вручил им и взятые мною в долг полторы тысячи тенег, тем самым полностью освободив свою землю, — дал ответ Мухсин.

— Почему же ты не взял у них закладной, когда вручал им и свой долг, и арендную плату?

— Я принес деньги вечером и тогда же просил их вернуть мне закладную, но они сказали: «Вечером трудно найти твой документ среди других, завтра днем, при свете, я найду его и отдам» — и уверили меня, что все в порядке. А когда на другой день я спросил свою закладную, они стали отрицать, что получили деньги, да вдобавок начали меня гнать, говоря, что я восстановил их против себя! Требуют отдать немедленно или деньги, или землю!

— А есть у тебя свидетели, что ты отдал деньги?

— Деньги я отдавал уже затемно, вечером. Кроме бога, другого свидетеля у меня нет! — сказал Мухсин и, вытащив из-за пазухи какую-то бумажку, протянул ее наибу. Служитель, который стоял около сидящих на циновке истца и ответчика, взял из рук Мухсина бумагу и передал наибу.

Наиб, внимательно просмотрев бумажку от начала до конца, сказал арбобу Рузи:

— Это заявление об отказе. Мухсин в этом документе пишет, что он дал вам деньги, но закладная осталась у вас в руках. Он просит у казия, судящего по законам ислама, чтобы он заставил вас вернуть ему закладную. О том, что этот ответный иск соответствует законам шариата, на полях документа имеется заключение законоведов: несколько муфтиев города Бухары подтвердили это заключение приложением своих печатей.

Дав это разъяснение, наиб опросил у арбоба Рузи:

— Действительно ли, получив сполна свои деньги, вы задержали в своих руках закладную? Что вы скажете на это?

— Мне известно, что я когда-нибудь умру, но об этом деле мне ничего не известно — от Мухсина денег я не получал!

Тогда, обратившись к Мухсину, наиб спросил:

— В подтверждение своего притязания представишь ты свидетелей или будешь приводить арбоба к присяге?

— Я не в состоянии доказать правильность своего притязания ни документом, ни показанием свидетелей, я прошу привести арбоба к присяге. Если арбоб поклянется, что не брал у меня денег, я в вашем присутствии отдам деньги вторично и возьму свою закладную, — ответил Мухсин.

Наиб решил отложить тяжбу до следующей недели, пообещав, что, если до тех пор стороны не договорятся миром, он снова поставит это дело на разбирательство и приведет арбоба к присяге.

* * *

— Ни вам, ни вашему шариату уже никто не верит, — сказал арбоб, встав с циновки, на которой он сидел во время разбирательства.