Читаем Смерть сердца полностью

По правде сказать, майор Брутт – и сегодня, когда он так кротко, заодно с кофе, проглотил новость, что ничего из этой шропширской истории не выйдет, и во время прочих своих, частых и простодушных, визитов – был для Квейнов постоянным, а точнее немым, укором, как и Порция. Он не так уж долго пробыл подле их семейного очага и был, в общем-то, не слишком уж и близок к нему, чтобы, вернувшись к себе в Кенсингтон, хоть раз осознать, что тепло этого очага лишь воображаемое. Квейны по-прежнему были центром и целью его несбывшихся желаний, и он, несомненно, думал о них, сидя в гостиной своего отеля или шагая по Кромвель-роуд. Несомненно, это за мысли о них он цеплялся, когда у него не выгорало очередное дельце, когда очередная затея оканчивалась пшиком, когда очередное его полное надежд письмо оставалось без ответа, когда очередной выход оказывался тупиком, когда он в очередной раз понимал, что деньги на исходе. И он давал Квейнам понять, что постоянно о них думает. Становятся ли люди добрее и счастливее, если кажутся кому-то добрыми и счастливыми? Только жалость, наверное, удерживала Анну от того, чтобы разочаровать майора до глубины души. Он был приложением к завершившейся истории с Робертом. Что толку, что толку жалеть о том, что они встретились, ведь этого, похоже, было не избежать. В каком-то смысле майор Брутт достался ей по наследству от Роберта. Или, как знать, может, он казался ей последней и обидной – обидной, потому что им всегда недоставало горечи, – шуткой Роберта, обидным напоминанием о ее слабостях, ради которого Роберт сумел подчинить себе даже судьбу?

Майор Брутт пересидел Пеппингэмов, лишив тем самым Анну возможности пропеть майору дифирамбы, оставшись с ними наедине, – сказать, что тому, кто наймет майора, неслыханно повезет, или повторить, что он награжден орденом «За выдающиеся заслуги». Готовясь попрощаться с Анной, майор встал и оглядел гостиную.

– Какие милые вы мне прислали гвоздики. Я попросила Порцию написать вам ответ, потому что сама очень устала и, кроме того, надеялась, что мы скоро увидимся. Сами знаете, как оно бывает, когда возвращаешься домой. И поэтому вдвойне приятно найти дома цветы.

Майор просиял.

– А, отлично, – сказал он. – Если вам от них стало повеселее…

Повинуясь какому-то смутному желанию встряхнуться, ожить, Анна спросила:

– Вы, наверное, не получали вестей от Пиджена – с нашей последней встречи?

– Забавно, кстати, что вы об этом спрашиваете…

– Забавно? – повторила Анна.

– Вестей-то я не получал – с этим, конечно, чертовски туго, когда нет постоянного адреса. Со временем люди попросту перестают тебе писать. Так-то, конечно, адрес у меня есть – адрес гостиницы, но на конверте он не выглядит очень уж постоянным. Люди думают, что ты уже оттуда уехал – по крайней мере, так было в моем случае. Но даже если б у меня и был постоянный адрес, от Пиджена я бы все равно не получал вестей. Он-то никогда писем не писал.

– Не писал, да… Но вы ведь начали о чем-то рассказывать?

– Ах да. Это и вправду очень забавно. Со мной вечно что-нибудь такое случается. Недели с две назад мы с Пидженом разминулись на каких-нибудь три минуты – буквально вот настолько. Надо же такому случиться – в смысле, я и не знал, что он в Англии, и разминулся с ним всего на полшага.

– Расскажите.

– Ну, мы с одним моим приятелем зашли в клуб – в клуб этого приятеля – и встретились с другим нашим приятелем, которого я, кстати, тоже сто лет не видел, а тот три минуты назад разговаривал с Пидженом. Разговаривал с Пидженом в этом самом клубе. «Ну и ну, – говорю я, – бывает же такое. А он еще здесь?» Но тот, другой наш приятель сказал, что нет. Что он уже ушел. Я спрашиваю, а в какую сторону он пошел, – думал, может, еще успею догнать, но приятель, конечно, и понятия не имел. Я решил, что это удивительнейшее совпадение, и подумал, что надо будет обязательно вам рассказать. Приди я тремя минутами раньше!.. В конце концов все дело случая. Наперед ничего не угадаешь. Вспомните, например, как я совершенно случайно встретил вас. В книге такая сцена вышла бы совершенно неправдоподобной.

– Да это и вправду вышло неправдоподобно. Со мной, например, таких вот внезапных встреч не случается.

Майор Брутт медленно просунул кулаки в карманы, слегка растерянно что-то обдумывая. Он сказал:

– Ну и вы, конечно же, в ту неделю были за границей.

– В какую неделю?

– Когда я разминулся с Пидженом.

– Ну да, я была за границей. А вы… вы больше ничего не знаете? Он еще в Лондоне или нет?

– Это я бы и сам хотел знать. Чертовская незадача. Он может быть где угодно. Но у того нашего приятеля вроде как сложилось впечатление, что Пиджен куда-то уезжает, что он, как мы говорили, «встал на крыло». Да и вообще он вечно куда-нибудь уезжает. Лондон он не слишком-то любит.

– Да, Лондон он не слишком-то любит.

– Но, знаете, хоть я и проклял все на свете из-за того, что мы с ним тогда разминулись, это все-таки лучше, чем совсем ничего. Появился один раз, появится и в другой.

– Да, надеюсь, что он снова где-нибудь появится… Да только не там, где буду я.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Как стать леди
Как стать леди

Впервые на русском – одна из главных книг классика британской литературы Фрэнсис Бернетт, написавшей признанный шедевр «Таинственный сад», экранизированный восемь раз. Главное богатство Эмили Фокс-Ситон, героини «Как стать леди», – ее золотой характер. Ей слегка за тридцать, она из знатной семьи, хорошо образована, но очень бедна. Девушка живет в Лондоне конца XIX века одна, без всякой поддержки, скромно, но с достоинством. Она умело справляется с обстоятельствами и получает больше, чем могла мечтать. Полный английского изящества и очарования роман впервые увидел свет в 1901 году и был разбит на две части: «Появление маркизы» и «Манеры леди Уолдерхерст». В этой книге, продолжающей традиции «Джейн Эйр» и «Мисс Петтигрю», с особой силой проявился талант Бернетт писать оптимистичные и проникновенные истории.

Фрэнсис Ходжсон Бернетт , Фрэнсис Элиза Ходжсон Бёрнетт

Классическая проза ХX века / Проза / Прочее / Зарубежная классика
Дар
Дар

«Дар» (1938) – последний завершенный русский роман Владимира Набокова и один из самых значительных и многоплановых романов XX века. Создававшийся дольше и труднее всех прочих его русских книг, он вобрал в себя необыкновенно богатый и разнородный материал, удержанный в гармоничном равновесии благодаря искусной композиции целого. «Дар» посвящен нескольким годам жизни молодого эмигранта Федора Годунова-Чердынцева – периоду становления его писательского дара, – но в пространстве и времени он далеко выходит за пределы Берлина 1920‑х годов, в котором разворачивается его действие.В нем наиболее полно и свободно изложены взгляды Набокова на искусство и общество, на истинное и ложное в русской культуре и общественной мысли, на причины упадка России и на то лучшее, что остается в ней неизменным.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века