Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

– Короче, так, – сказал Электон. – У него сильное сотрясение мозга. Не думаю, что есть серьезные черепные травмы. Полдюйма вправо или влево, и все могло кончиться иначе. Лучше его куда-нибудь перенести. Где этот малый, как его там… Альфред, кажется?

– На приходском собрании, – ответил Аллейн. – Мы можем принести матрац. Как насчет дивана в гостиной?

– Сойдет. Это лучше, чем тащить его на руках через весь дом.

Аллейн и Фокс перенесли мистера Пириода в гостиную и положили на диван. Доктор Электон придерживал пострадавшего за голову.

– Он сможет говорить? – спросил Аллейн.

– Может быть. А может быть, и нет. Я знаю не больше вашего. Хорошо бы доставить его в больницу. Я могу найти сиделку. Что с ним случилось?

– Кто-то оглоушил его бронзовым пресс-папье. Вам надо на него взглянуть. Только старайтесь ничего не трогать без крайней необходимости. Фокс вам все покажет. Я останусь здесь. Если что-то изменится, я вас позову.

– Попытка убийства? – спросил доктор Электон.

– Похоже на то.

– Так-так, – покачал головой доктор и вместе с Фоксом вышел из комнаты.

Аллейн пододвинул стул и стал смотреть на мистера Пириода.

Глаза у того были чуть приоткрыты, дыхание, по-прежнему хриплое и трудное, стало немного ровнее. Аллейн услышал, как доктор Электон говорит по телефону.

В дверь позвонили. Приехали ребята, подумал суперинтендант. Фокс разберется.

Мистер Пириод открыл глаза и тускло уставился куда-то в пустоту.

– Все хорошо, – наклонившись к нему, сказал Аллейн.

В комнату вернулся доктор Электон:

– Да, это пресс-папье, на нем следы крови. – Он подошел к дивану и взял мистера Пириода за руку. – Не волнуйтесь, с вами все в порядке.

Губы вяло шевельнулись. Послышался какой-то неопределенный звук, потом свистящий шепот:

–  Это все песня.

– Песня? Какая песня? – спросил суперинтендант.

– У него сильное сотрясение, Аллейн.

– Какая песня?

–  Надо сказать Аллейну. Он свистел. Плохие манеры. За обедом.

– Какая песня?

–  Не мог… выбросить из головы , – жалобно прохрипел мистер Пириод. – Так глупо. Я не прочь. Глупость. Я узнал. Сразу . – Шепот угас, и какое-то время губы шевелились беззвучно. Потом обычный голос мистера Пириода, очень четкий и ясный, спокойно произнес: – Могу я поговорить с суперинтендантом Аллейном?

– Да. Аллейн слушает.

– Я должен вам сказать. Этот свист. Я его узнал. Прошлой ночью. На лужайке. Мне не следовало… но чувство долга…

Наступило долгое молчание. Аллейн и доктор Электон обменялись взглядами.

–  Я не прочь,  – прохрипел голос. – Как вульгарно .

Глаза закрылись.

– На то, чтобы он пришел в себя, может уйти несколько часов, Аллейн.

– Он что-нибудь тогда вспомнит?

– Может быть, все, вплоть до момента удара. Если нет серьезных повреждений мозга. – Доктор Электон склонился над пациентом. – Кровь течет. Надо наложить пару швов. Где мой саквояж? – Доктор вышел.

Фокс разговаривал с коллегами в коридоре.

– Надо опечатать библиотеку, и поставим кордон вокруг дома.

– Как насчет обыска? – спросил кто-то. Аллейн догадался, что это Уильямс.

– Лучше спросить шефа.

Фокс и Уильямс вошли в комнату вместе с доктором Электоном, который принес свой саквояж.

– Подержите ему голову, ладно? – попросил он Аллейна.

Тот взял двумя ладонями голову мистера Пириода и обратился к Фоксу и Уильямсу:

– Похоже, пресс-папье бросил человек, стоявший между столом и балконом, когда Пириод звонил. Я слышал, как телефонная трубка упала на пол, а потом раздался щелчок, будто распахнули балконную дверь. В аллее вы ничего не найдете. Земля сухая, как камень, да и в любом случае через этот балкон ходили все, кому не лень. У нападавшего было достаточно времени, чтобы замести следы и скрыться, но надо все-таки выставить охрану: он мог спрятаться где-нибудь в саду. Райкс и Томпсон с этим справятся. А вы, Фокс, отправляйтесь к мисс Картелл. Кто-то должен остаться здесь на тот случай, если он заговорит. Боб, вы не против?

– Нет, конечно, – ответил суперинтендант Уильямс.

– А я позвоню в Лондон.

– В Лондон? – переспросил Уильямс.

– Может быть, кое-что узнаю. Фокс, встретимся у мисс Картелл. О’кей?

– О’кей, мистер Аллейн.

– А Бейли пусть займется пресс-папье. Думаю, оно лежало на столе возле балкона. Там несколько пачек бумаг, и все, кроме одной, хорошо спрессованы. Кстати, в пепельнице лежат два окурка с губной помадой. Мисс Ралстон и Лейсс курят «Мэйнсейлс», леди Бантлинг – «Кафардс», а мистер Пириод – турецкие. Пусть Бейли проверит. Перчатки! – спохватился Аллейн. – Нам надо найти эти чертовы перчатки. Может, тут они и ни при чем, но все шансы на то, что убийца был в перчатках. Ладно, давайте займемся делом.

В этот момент – было без четверти двенадцать – он позвонил Николя Мэйтленд-Майн.

Потом Аллейн вернулся в гостиную к Электону:

– Он сказал что-нибудь еще?

– Нет.