Смерть в белом халате

– Не раньше четырех? – растерялся Виктор. – Не очень удобно. Но я хочу знать о результатах исследования, вдруг, там отпечатки Никифорова?

– Все может быть.

– В любом случае, у меня полно свободного времени.

Плеханов замолчал, не зная, как подойти к вопросу, над которым думал последние пару дней. В смерти Семенова, оказывается, было слишком много заинтересованных, опираться следовало на факты, которые легко проверить, на самую логичную версию. Идти по пути наименьшего сопротивления, как любит говорить его отец. Кому может быть выгодна смерть Павла Петровича?

Отодвинув версии мести психически нездоровых людей – Щукина и Матвеева – на последний план, исключив причастность Савичева, который действительно мог оказаться невиновным, оставалось лишь одно объяснение причины, по которой убили Семенова: квартира.

Если Павла Петровича действительно убили из-за квартиры, стоило разузнать, кому она принадлежит. Может, преступник, или человек с ним связанный, уже там живет? Возможно, это единственный шанс определить, виновен ли заведующий вторым отделением, или приезжал в ночь убийства по каким-то своим, одному ему ведомым надобностям. Также, при определенной степени везения, можно будет избавиться (или увериться в виновности) другого подозреваемого – «эмбриона». Олег Павлович оставался темной лошадкой. Верить ему или нет, Виктор до сих пор не знал.

Если все сложится удачно, если они с Антоном не окончательно затерли отпечатки пальцев на орудии убийства, экспертиза покажет, кто подложил Савичеву вилку. Майор Громыко считает, что столовый прибор принес один из родственников пациентов, а Александр Алексеевич его просто украл. Громыко поверил кухарке, которая утверждала, что все вилки у нее на строгом учете. А если женщина ошиблась? Если ее отвлекли и украли вилку уже после того, как она забрала посуду у пациентов после обеда? Сделать это мог кто угодно.

В любом случае, если экспертиза обнаружит отпечатки пальцев преступника, все поиски разом закончатся, загадки разрешатся, а виновные понесут заслуженное наказание. Пока же Виктор не был настроен на пассивное ожидание. Он хотел съездить на квартиру Семенова, разговорить какую-нибудь наблюдательную бабулю, и выяснить, кто претендует на жилье, а если удастся, то поговорить с хозяином. Если, конечно, до него это не сделал майор Громыко.

– Вы случайно не ездили на квартиру Семенова? – спросил Плеханов у старшего лейтенанта.

– Нет. Но в свете открывшихся обстоятельств нужно обязательно туда съездить.

– Может, лучше поехать мне? Как гражданскому лицу. – Предложил Виктор. Он был уверен – Сомов откажет ему в этой просьбе, и был готов ехать вопреки запрету милиционера, но Евгений Николаевич улыбнулся.

– Хорошая идея. Я не могу отлучиться сейчас, а мойор Громыко на выезде. Честно говоря, – Сомов в задумчивости дотронулся до подбородка, – мойор и не стал бы этим зониматься. Зачем ему нероскрытое убийство? Проще списать все на ненормального Савичева.

Виктор нахмурился.

– Поезжайте, Виктор. Это будет нашим маленьким секретом. Росспросите соседей, посмотрите на окна.… А я пока попробую выяснить по внутренним каналам, на кого сейчас зописана квортира убитого. Если вы ничего не выясните, и мое маленькое росследование не увенчается успехом, я поеду сам. В выходной. Вы знаете адрес?

– Знаю. Я только заеду домой за мобильником. Запишите мой номер и позвоните, как только будут известны результаты экспертизы.

* * *

У подъезда, в котором жил Семенов, вопреки ожиданиям Плеханова, никого не было. Женщины не сидели на лавочке, не обсуждали происшествия, не рассказывали последние новости сериальной жизни. Виктор посмотрел на окна второго этажа и вошел в подъезд.

Дверь квартиры покойного Павла Петровича была закрыта, на звонок никто не ответил, зато из квартиры напротив выглянула маленькая старушка в круглых очочках. Она с любопытством посмотрела на Виктора

– Молодой человек, вам кого?

– Я из ЖЭКа, – соврал Плеханов. – Не знаете, где соседи? Они четвертый месяц квартплату не платят.

– Ох, – бабка вышла на лестничную клетку и предъявила на обозрение старый линялый спортивный костюм, поверх которого был наброшен не менее старый пуховой платок. – В психушке он.

– В психушке? – Виктор решил плыть по течению, авось старушка сама все разболтает.

– Очень просто. Женщина его довела, вот и свихнулся, бедняга.

– Женщина?

Бабка обрадовалась тому, что собеседник не спешит уходить, и напустила на себя таинственный вид.

– Темная это история! Приходила к Павлу Петровичу молоденькая барышня. Я ему говорила: не водись с прохиндейкой, а он не слушал. Домой ее пускал, денег давал! Сама видела. Как звать ее, не помню. Часто она тут бывала, но со мной никогда не здоровалась. Ругались они с Павлом Петровичем сильно, но эта стерва всегда довольная уходила. Теперь она в его квартире жить будет. Они с мужем уже и ремонт закончили, осталось мебель привезти. А бедный Павел Петрович с ума сошел.

– Не понял, – удивился Виктор.