Смерть в беседке

Сгущались сумерки. В воздухе стоял тяжелый аромат роз. Мюллер провел меня по тропинке, и вдруг неожиданно прямо перед нами оказалось огромное оранжевое солнце, опускающееся все ниже, за линию деревьев. Небо ослепительно сияло розовым, пурпурным и золотым.

– Как прекрасно, – вырвалось у меня.

– В самом деле, – согласился Мюллер. – Вот почему я так упорно работаю – чтобы возвращаться домой и видеть эту красоту.

– Вы построили очень милое поместье.

– Оно и функции свои выполняет неплохо, – согласился Мюллер. – Простите, если покажусь самодовольным, но, в отличие от Стэплфордов и Типтонов этого мира, никаких преимуществ у меня не было.

– Вы же учились в одной школе.

Мюллер кивнул.

– Это благодаря наследству моего крестного. Но образование – это все, что у меня было.

– Сразу видно, что оно сослужило вам хорошую службу.

– Если быть откровенным, дело не только в том, чему я научился, но и в том, каких людей я встретил в школе, – медленно произнес Мюллер. – Я всего добился сам. Наверное, поэтому я так восхищен вами. Сначала вы были горничной, и вот уже компаньонка хозяйки дома.

Я бросила на него вопросительный взгляд. Риченда еще не была здесь хозяйкой. Мюллер не отводил глаз от закатного солнца. Красивый профиль. Бороды он не носил; после нашего поцелуя с Рори мне пришло в голову, что целовать мужчину с бородой может быть не очень приятно. Особенно если он не ухаживает за ней и не содержит в чистоте. Один привкус вчерашнего супа – и романтический момент испорчен. Не говоря уж о том, что борода еще и колется.

– Моя матушка к вам очень привязалась, – нарушил тишину Мюллер. – Она предлагала мне несколько вариантов. – Тут он обернулся ко мне: – Она с вами говорила?

– Только о подготовке к балу.

Мюллер кивнул, пробормотав что-то вроде согласия.

– Она сказала, вы чрезвычайно умело управлялись с приглашениями и даже планами рассадки гостей. И вы знаете правила этикета лучше ее, – он криво улыбнулся. – Вы даже не представляете, чего ей стоило подобное признание!

– Я же не поставила ее в неловкое положение? – ужаснувшись, спросила я. Никакой другой причины для этой тайной беседы в саду мне в голову не приходило. – Она всегда была неимоверно добра и приветлива со мной, и мне было бы страшно жаль…

Мюллер вновь обернулся и невесомо коснулся моего плеча.

– Эфимия, в ее глазах вы не можете совершить ничего плохого, и, боюсь, это становится проблемой.

– Я не понимаю.

– Конечно нет, – мягко откликнулся он. – Ни секунды не сомневался. Но, боюсь, в какой-то момент завуалированные намеки матушки станут яснее. Она порой… э-э-э, действует напрямик, – помедлив, со вздохом продолжил он. – Моя матушка, должен подчеркнуть, не я, намеревается приобрести в вашем лице безупречную невестку.

Я отвела взгляд, любуясь сияющим солнцем, мысленно поблагодарив его за столь неспешное движение.

– Понимаю, – наконец выдавила я.

– Поверьте, я ни в коей мере не считаю, что это вы подали ей идею, – быстро добавил Мюллер. – И уверен, что в этой ситуации вы совершенно ни при чем.

– Безусловно, я никогда не стремилась…

– Да к черту это все, Эфимия! – резко оборвал меня Мюллер. – Если бы не другие обстоятельства, я бы с радостью ухватился за ее предложение.

– Я служанка, – тихо напомнила я.

– А мне наплевать! – взорвался Мюллер. Отойдя на пару шагов от меня, он замер, будто собираясь с мыслями, и только потом вернулся. – Прошу меня простить за грубое выражение.

– Я и хуже слышала.

– А не должны были бы, – мрачно ответил Мюллер. – Ричард Стэплфорд просто скотина.

Я кивнула, чувствуя себя крайне неуютно.

– Мои родители мечтали построить это поместье. Они, как вы знаете, жили в Германии, когда я был младше. Мой отец был немцем, а матушка, несмотря на свое совершенно английское имя, немка наполовину. Им было важно сделать из меня английского джентльмена.

– Почему?

– Знаете, – хмыкнул Мюллер, – я и сам не до конца уверен. Для них это было делом всей жизни, меня так воспитали, и меня все устраивает. Но, как я говорил, никакого семейного наследства у нас никогда не было. Я руководитель банка и, как и многие другие, сумел благодаря этому обеспечить себе неплохой доход.

– Вы построили это поместье, – согласилась я.

– И оно начинает окупаться, но мои средства истощаются.

Я опустила голову. Как мне хотелось оказаться в любом другом месте, лишь бы не здесь!

– От меня зависят четыре сотни человек, а также мои арендаторы и фермеры. У меня есть определенные обязательства.

В других обстоятельствах я бы ни за что не посмела это озвучить, но сейчас произнесла:

– Акции Риченды.

– И ее наследство, – мрачно подтвердил Мюллер. – Прошу, не думайте обо мне слишком плохо. Риченда ясно дала понять, что она жаждет оказаться подальше от брата. Она мне нравится. И временами бывает такой остроумной.

– Да, бывает, – задумчиво согласилась я.

– Ее жизнь была трудной не в том смысле, как у других людей, но, думаю, в тех обстоятельствах ей просто не позволили раскрыть свой потенциал. Думаю, что со мной она сможет… остепениться. Я смогу дать ей привязанность, защиту, надеюсь, детей, и всегда буду ее уважать.