Читаем Смерть в кредит полностью

И как раз в этот момент, в окне напротив, в двух шагах от себя… я заметил физиономию, которая на меня уставилась… сквозь стекло… чью-то здоровенную башку… Я видел шляпу… и шевелящиеся губы… Но не слышал слов… Я взял свечку, подошел и настежь распахнул окно… Вот это да!.. Я сразу же узнал его!.. Это же был наш каноник, Господи Боже мой!.. Флери!.. Это он!.. Сумасшедший!.. Точно!.. Черт побери!.. Откуда он взялся?.. Откуда пришел?.. Он что-то бормотал… Он буквально захлебывался… и жестикулировал!.. Он был счастлив снова видеть нас вместе!.. Своих друзей!.. Братьев!.. Он залез в окно… И оказался в комнате… Он не мог сдержать своего ликования!.. Он плясал!.. и прыгал вокруг стола… Старуха уже забыла и его, и его грандиозные планы!.. Небольшой провал в памяти…

– Это Флери!.. Смотрите же! Точно! Это Флери!.. Этот чокнутый Флери! Вы что, не видите?.. Посмотрите хорошенько!..

– О! Правда, честное слово!.. О! Это точно!.. О! Месье кюре!.. О! Извините меня!.. О! Значит, вы узнали? О! Ну да, это вы!.. О! Но я схожу с ума!.. О! Я вас!.. О! Но я вас узнаю! О! Я совсем вас не узнала!.. Вы еще не знаете, что произошло?..

Но подобные мелочи его не волновали!.. Он продолжал плясать! Прыгать!.. Скакать!.. Он не обращал на нас внимания… Он сделал большой пируэт!.. И маленькими прыжками… пятясь назад… Вспорхнул на стол… Потом опять затрясся… и резко спрыгнул… Его сутана была вся в грязи… от подмышек… до ушей!.. О! Конечно, он только что с поля!.. Нам стало немного не по себе! О! Как он вырядился!.. Он весь был обвешан… принадлежностями пехотинца, по полной выкладке… две сумки! Два бидона! Три котелка! И вверху на ленте огромный охотничий рожок!.. Все это гремело при каждом его шаге… Он ни секунды не стоял на месте!.. Больше всего его нервировала шляпа… Она сползала ему на глаза… шляпа была большая, рыбацкая, похожая на тарелку… Но это было еще не все!.. Вся сутана была увешана орденами и медалями. Несколько орденов Почетного легиона. И еще тяжелое распятие, Иисус из слоновой кости, болтающийся на длинной цепи… И все это в грязи… Наш милый каноник обвешался таким грузом, что пот с него стекал ручьями… как из лейки… его сутана сзади вымокла вся сверху донизу… Она вся была в потеках…

Старуха хотела его успокоить… Она пыталась воздействовать на него убеждением… Это было ее любимое занятие… Я делал ей знаки… чтобы она не приставала к нему… может быть, он уйдет сам… не нужно только его волновать… Но она не слушала меня… Она была счастлива, что снова его видит… Когда она загоняла его в угол, он рычал как зверь… Упирался в стену, наклонив голову, и готовился к броску… Он ничего не слушал… и, прижимая пальцы ко рту, показывал ей: «Тсс! Тсс!..» Он озирался не слишком доброжелательно… Он был явно затравлен, этот бедняга…

– Вы ничего не знаете, месье каноник?.. Я вижу, что вы не знаете!.. О! Если бы вы его видели!.. О! Если бы вы знали, что с ним стало!..

– Тсс! Тсс!.. Месье де Перейр?.. Месье де Перейр?.. – Теперь он требовал от нее ответа… – А? Месье де Перейр?.. – он схватил ее за плечи и сопел ей прямо в лицо… У него свело судорогой рот… Он так и остался перекошенным… И только постепенно пришел в нормальное положение…

– Но его больше нет, господин кюре!.. Нет! Его больше нет! Значит, вы ничего не знаете!.. Его нет здесь, бедняги!.. Его больше нет здесь, несчастного!.. Так вот в чем дело!.. Вам еще не сказали?..

– Скорее!.. Скорее!.. – он подталкивал ее…

– Но он же мертв!.. Его больше нет!.. Я же вам сказала… – Она заговорила более решительно…

– Я хочу его видеть!.. Я хочу его видеть!.. – Он стоял на своем… – Это очень срочно!.. Тсс! Тсс! Тсс! Скорее!.. Скорее!.. – Он снова на цыпочках обежал вокруг стола! Заглянул вниз и еще в трубу… Он открыл оба шкафа… Вырвал у нас ключи… и открыл деревянный сундук… вывернул все петли… Он был вне себя… Он не выносил, когда ему перечат… у него дергались губы…

– Господин кюре!.. Господин кюре!.. Не делайте этого!.. – она пыталась его убедить…

– Фердинанд! Я умоляю тебя! Скажи господину кюре!.. Не правда ли, мой мальчик, он умер? Скажи это господину кюре!.. – она вцепилась в его сумку…

– Взгляните на дверь, там написано!.. Разве это неправда, Фердинанд? «Счастливо»…

Она цеплялась за его охотничий рожок… А он тащил ее за собой… Хозяйку, стол, стулья, тарелки!..

– Довольно! Довольно! Это наглость! Все обнаглели! Обнаглели все! Директор!.. «Самородок», Куртиаль! Вы слышите?.. Только он!.. Вы слышите меня?.. Он знает!.. Он все знает!.. «Самородок»! Там! Там!.. Я долго ждал этого момента!.. Он хочет меня немедленно видеть!.. Свидание!.. Свидание!.. – Он был вне себя от ярости… Она отскочила к стене… – Хватит! Довольно! Я хочу поговорить с ним!.. Мне никто не помешает! Кто?.. – Он задрал свою сутану… и начал рыться во всех карманах… вытаскивал оттуда бумажки… крошки, обрывки газет… Он так и остался стоять на коленях, бормоча и пересчитывая… все свои бумажки, одну за другой… он их разглядывал… снова складывал… Он скатывал из них шарики…

Перейти на страницу:

Все книги серии Книга non grata

Смерть в кредит
Смерть в кредит

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – самый скандальный, самый противоречивый, самый несчастный и самый талантливый французский писатель XX века. Всю жизнь он стремился вырваться из нищеты – и всю жизнь работал, как проклятый, за гроши. Пытался растолкать одурманенный алкоголем и одураченный правителями народ – а в ответ получал ненависть. Указывал на истинных зачинщиков кровопролитных войн – а его клеймили как нациста и антисемита. Будучи по образованию врачом – сам серьезно болел из-за полученного на войне ранения и тягот тюремного заключения. Страстно любил Францию – а пришлось быть изгнанником в Данию. Одни возвеличивали его как гения, другие ниспровергали как амбициозное ничтожество. «Селин остается самым великим из современных французских романистов… с могучим лирическим даром», – утверждал драматург Марсель Эме. «Отвращение к Селину возникло у меня почти сразу… Терпеть не могу литературу, бьющую на эффект, ибо она охоча до клеветы и копания в грязи, ибо взывает к самому низменному в человеке», – возражал нобелевский лауреат Альбер Камю.Сам же себя Селин называл «мандарином бесчестия» и «рыцарем Апокалипсиса».Одна из самых шокирующих его книг – «Смерть в кредит» (1936). В ней писатель, не стесняясь в выражениях, жестко и надрывно описал все уродства жизни парижского дна, которые он наблюдал в юности. Читая о воинствующем аморализме, вы всеми порами ощутите мерзость окружающей обстановки с ее беспросветной безысходностью и ложью. Однако роман вызывает неоднозначные эмоции. С одной стороны картины абсурда и несправедливости пробуждают чувство негодования и протеста. А с другой – вызывает удивление какое-то почти мазохистское упоение автора хаосом. Но в этом и есть весь Селин, произведения которого до сих пор вызывают яростные споры и разноголосицу мнений.

Луи Фердинанд Селин

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды – липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа – очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» – новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ханс Фаллада

Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века
Роза и тис
Роза и тис

Хотя этот роман вышел в 1947 году, идею его писательница, по собственному признанию, вынашивала с 1929 года. «Это были смутные очертания того, что, как я знала, в один прекрасный день появится на свет». Р' самом деле, точно сформулировать идею книги сложно, так как в романе словно Р±С‹ два уровня: первый – простое повествование, гораздо более незатейливое, чем в предыдущих романах Уэстмакотт, однако второй можно понимать как историю о времени и выборе – несущественности первого и таинственности второго. Название взято из строки известного английского поэта Томаса Эллиота, предпосланной в качестве эпиграфа: «Миг СЂРѕР·С‹ и миг тиса – равно мгновенны».Роман повествует о СЋРЅРѕР№ и знатной красавице, которая неожиданно бросает своего сказочного принца ради неотесанного выходца из рабочей среды. Сюжет, конечно, не слишком реалистичный, а характеры персонажей, несмотря на тщательность, с которой они выписаны, не столь живы и реальны, как в более ранних романах Уэстмакотт. Так что, если Р±С‹ не РёС… детализированность, они вполне Р±С‹ сошли за героев какого-РЅРёР±СѓРґСЊ детектива Кристи.Но если композиция «Розы и тиса» по сравнению с предыдущими романами Уэстмакотт кажется более простой, то в том, что касается психологической глубины, впечатление РѕС' него куда как более сильное. Конечно, прочувствовать сцену, когда главные герои на концерте в РЈРёРЅРіРјРѕСЂ-Холле слушают песню Рихарда Штрауса «Утро» в исполнении Элизабет Шуман, СЃРјРѕРіСѓС' лишь те из читателей, кто сам слышал это произведение и испытал силу его эмоционального воздействия, зато только немногие не ощутят мудрость и зрелость замечаний о «последней и самой хитроумной уловке природы» иллюзии, порождаемой физическим влечением. Не просто понять разницу между любовью и «всей этой чудовищной фабрикой самообмана», воздвигнутой страстью, которая воспринимается как любовь – особенно тому, кто сам находится в плену того или другого. Но разница несомненно существует, что прекрасно осознает одна из самых трезвомыслящих писательниц.«Роза и тис» отчасти затрагивает тему политики и выдает наступившее разочарование миссис Кристи в политических играх. Со времен «Тайны Чимниз» пройден большой путь. «Что такое, в сущности, политика, – размышляет один из героев романа, – как не СЂСЏРґ балаганов на РјРёСЂРѕРІРѕР№ ярмарке, в каждом из которых предлагается по дешевке лекарство РѕС' всех бед?»Здесь же в уста СЃРІРѕРёС… героев она вкладывает собственные размышления, демонстрируя незаурядное владение абстрактными категориями и мистическое приятие РїСЂРёСЂРѕРґС‹ – тем более завораживающее, что оно так редко проглядывает в произведениях писательницы.Центральной проблемой романа оказывается осознание Р

Агата Кристи , АГАТА КРИСТИ

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия