Читаем Смерть в кредит полностью

– Тсс! Тсс! – начал он снова… (Он не хотел, чтобы мы двигались.) – Вот он!.. Это настоящий!.. Да? Ты видишь?.. Настоящий манускрипт фараона!.. Да!.. – он ущипнул меня. – Вот! Молодой человек!.. – он сунул мне в ладони… какой-то комочек!.. два комочка!.. – Господин Директор! Господин Директор!..

Черт побери! У него снова началось… Он опять вышел из себя!.. Сжался и вспрыгнул на стол… Он снова звал Куртиаля, и эхо вторило ему!.. Он схватил охотничий рог… и начал с силой дуть в него, потом раздались хриплые звуки, кваканье и хрипы!..

– Он придет!.. Он слышит меня! – Он повторял это раз десять или двадцать… Он схватил меня за костюм, плюнул мне прямо в лицо и тяжело задышал в ухо… от этого скота здорово воняло… Урывками, постепенно он все-таки рассказал, как он сюда попал… Он вышел во Ври-Контровер, на остановке «Департамент», в 22 километрах от Блэм! «Они» преследовали его, «они» – так говорил он, приставая ко мне со своей болтовней.

– Тсс! Тсс!.. – опять заладил он… – Всесильные!.. Да! Да!

Он повернулся к окну… Чтобы посмотреть, не пришли ли они? Он спрятался под ставней… Потом опять подскочил… И начал осматривать все подходы… Он помочился в камин… И не застегиваясь… Опять вернулся к ставням… Должно быть, он увидел тех, всесильных… он засопел… захрипел, как кабан…

– О! О! – обратился он ко мне… – Никогда! Рр!.. Рр!.. Никогда!.. – он наклонился ко мне… замахал кулаками пред моим лицом…

Как сильно изменился этот тип после Пале Рояля… Каким он стал жестоким!.. Как будто в заключении его кормили скорпионами… Черт побери! Он стал просто невыносим!.. Как будто он выпил серной кислоты!.. Его было не остановить!.. Он ходил!.. Ползал по стенам!.. Угрожал… Вопил!.. Я и старуха уже ничего не говорили… Мы были окончательно поражены… Этот буйный кюре начинал сильно мне надоедать… Я бы с удовольствием успокоил его ударом сзади!.. Я приметил подходящий кол около окна… Он служил нам кочергой… Со здоровенным наконечником… и прекрасной чугунной ручкой… Ему бы этого вполне хватило… Еще одно убийство… я знаком показал мамуле, чтобы она на секунду отошла… и прижалась к стене!.. Черт побери! Я бы предпочел все же, чтобы он сам замолчал… и мне не пришлось его трогать… Боже мой, черт бы его побрал!.. Какой он хилый!.. Скотина!.. Только бы этот грязный засранец перестал доставать нас… У него была мания… Он не верил тому, что ему говорили… Он был уверен, что от него прячут Директора… В конце концов, это было невыносимо… Я сказал старухе:

– Тем хуже! Довольно! Он не заткнется!.. Because! Я ему все же покажу…

– Не делай этого, Фердинанд!.. Не делай этого! Умоляю тебя!..

– Нет! Нет! Может, это его отрезвит… Тогда, может быть, он поймет?.. Этот грязный скот просто зациклился… именно на этом… потом мы вышвырнем его наружу!..

Он продолжал все переворачивать, всюду лезть!.. Он даже приподнял стол, который был тяжелый, как монумент!.. Он был сильным, сволочь!..

«Директор! Директор!.. – опять заблеял он… – Я отдал все! Я!..»

Он опять опустился на колени и начал целовать распятие… Он несколько раз перекрестился… И снова впал в экстаз… Он развел руки в стороны. Он сам был распятым… А потом вдруг вскочил, как пружина… И пошел на цыпочках!.. Устремив глаза к потолку!.. Он опять начал все разбрасывать…

Она вцепилась в меня, она не хотела, чтобы я показывал… в кухне… Она делала мне знаки… «Нет! Нет!» С меня хватит… Я был сыт по горло.

– Иди сюда! – схватил я его за охотничий рог… и хоп! толкнул его к кухне… О! Грязный пидор!.. Он нам не верил!.. Нет!.. Он сам в этом убедится, скотина… Все психи одинаковы… Им нравится, когда им противоречат… «Давай! Давай! Иди, дубина!..» – Я пнул его в задницу!.. Ну, он у меня сейчас попрыгает!.. Теперь он сопротивлялся!.. О! Я тоже разозлился!.. Он упирался! И недовольно ворчал! Я тащил его в глубь коридора…

– Гоп ля!.. Захватите свечу, мадам, даже две… Нужно, чтобы он хорошенько все рассмотрел… Чтобы он все увидел… И отвязался от нас!..

Придя в кухню, я встал на колени… нагнулся… и ткнул его носом… прямо в тело, завернутое на земле в покрывало… Это он должен был понять… Я поставил рядом еще одну свечу…

– Ну что, ты хорошо рассмотрел? Отвечай, козел?.. Ты больше не будешь к нам приставать?.. А? Это точно он?.. Ты узнаешь? Нет…

Он подошел… Принюхался… С опаской оглянулся… Поводил носом у его ног… лег… и начал твердить молитвы… Без остановки… А потом вдруг замолк… Посмотрел на меня… и опять начал свою молитву…

– Ну что? Ты видел? – спросил я… – Ты все понял, скажи, придурок? Ты успокоился теперь? Ты уйдешь?.. Ты исчезнешь, наконец, отсюда?..

Перейти на страницу:

Все книги серии Книга non grata

Смерть в кредит
Смерть в кредит

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – самый скандальный, самый противоречивый, самый несчастный и самый талантливый французский писатель XX века. Всю жизнь он стремился вырваться из нищеты – и всю жизнь работал, как проклятый, за гроши. Пытался растолкать одурманенный алкоголем и одураченный правителями народ – а в ответ получал ненависть. Указывал на истинных зачинщиков кровопролитных войн – а его клеймили как нациста и антисемита. Будучи по образованию врачом – сам серьезно болел из-за полученного на войне ранения и тягот тюремного заключения. Страстно любил Францию – а пришлось быть изгнанником в Данию. Одни возвеличивали его как гения, другие ниспровергали как амбициозное ничтожество. «Селин остается самым великим из современных французских романистов… с могучим лирическим даром», – утверждал драматург Марсель Эме. «Отвращение к Селину возникло у меня почти сразу… Терпеть не могу литературу, бьющую на эффект, ибо она охоча до клеветы и копания в грязи, ибо взывает к самому низменному в человеке», – возражал нобелевский лауреат Альбер Камю.Сам же себя Селин называл «мандарином бесчестия» и «рыцарем Апокалипсиса».Одна из самых шокирующих его книг – «Смерть в кредит» (1936). В ней писатель, не стесняясь в выражениях, жестко и надрывно описал все уродства жизни парижского дна, которые он наблюдал в юности. Читая о воинствующем аморализме, вы всеми порами ощутите мерзость окружающей обстановки с ее беспросветной безысходностью и ложью. Однако роман вызывает неоднозначные эмоции. С одной стороны картины абсурда и несправедливости пробуждают чувство негодования и протеста. А с другой – вызывает удивление какое-то почти мазохистское упоение автора хаосом. Но в этом и есть весь Селин, произведения которого до сих пор вызывают яростные споры и разноголосицу мнений.

Луи Фердинанд Селин

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды – липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа – очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» – новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ханс Фаллада

Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века
Роза и тис
Роза и тис

Хотя этот роман вышел в 1947 году, идею его писательница, по собственному признанию, вынашивала с 1929 года. «Это были смутные очертания того, что, как я знала, в один прекрасный день появится на свет». Р' самом деле, точно сформулировать идею книги сложно, так как в романе словно Р±С‹ два уровня: первый – простое повествование, гораздо более незатейливое, чем в предыдущих романах Уэстмакотт, однако второй можно понимать как историю о времени и выборе – несущественности первого и таинственности второго. Название взято из строки известного английского поэта Томаса Эллиота, предпосланной в качестве эпиграфа: «Миг СЂРѕР·С‹ и миг тиса – равно мгновенны».Роман повествует о СЋРЅРѕР№ и знатной красавице, которая неожиданно бросает своего сказочного принца ради неотесанного выходца из рабочей среды. Сюжет, конечно, не слишком реалистичный, а характеры персонажей, несмотря на тщательность, с которой они выписаны, не столь живы и реальны, как в более ранних романах Уэстмакотт. Так что, если Р±С‹ не РёС… детализированность, они вполне Р±С‹ сошли за героев какого-РЅРёР±СѓРґСЊ детектива Кристи.Но если композиция «Розы и тиса» по сравнению с предыдущими романами Уэстмакотт кажется более простой, то в том, что касается психологической глубины, впечатление РѕС' него куда как более сильное. Конечно, прочувствовать сцену, когда главные герои на концерте в РЈРёРЅРіРјРѕСЂ-Холле слушают песню Рихарда Штрауса «Утро» в исполнении Элизабет Шуман, СЃРјРѕРіСѓС' лишь те из читателей, кто сам слышал это произведение и испытал силу его эмоционального воздействия, зато только немногие не ощутят мудрость и зрелость замечаний о «последней и самой хитроумной уловке природы» иллюзии, порождаемой физическим влечением. Не просто понять разницу между любовью и «всей этой чудовищной фабрикой самообмана», воздвигнутой страстью, которая воспринимается как любовь – особенно тому, кто сам находится в плену того или другого. Но разница несомненно существует, что прекрасно осознает одна из самых трезвомыслящих писательниц.«Роза и тис» отчасти затрагивает тему политики и выдает наступившее разочарование миссис Кристи в политических играх. Со времен «Тайны Чимниз» пройден большой путь. «Что такое, в сущности, политика, – размышляет один из героев романа, – как не СЂСЏРґ балаганов на РјРёСЂРѕРІРѕР№ ярмарке, в каждом из которых предлагается по дешевке лекарство РѕС' всех бед?»Здесь же в уста СЃРІРѕРёС… героев она вкладывает собственные размышления, демонстрируя незаурядное владение абстрактными категориями и мистическое приятие РїСЂРёСЂРѕРґС‹ – тем более завораживающее, что оно так редко проглядывает в произведениях писательницы.Центральной проблемой романа оказывается осознание Р

Агата Кристи , АГАТА КРИСТИ

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия