Смерть в Миракл Крик

– Нет, нет, нет. Чьи это сигареты, чья записка – все это любопытные, но несущественные детали. Ваша клиентка хотела избавиться от сына, она была одна и с орудиями в руках в тот момент, когда был совершен поджог, и ничто из сказанного этого не меняет.

– Только что Мэри Ю теперь… – сказала Шеннон.

– Мэри Ю – ребенок, она сама чуть не погибла от взрыва, – Эйб стукнул кулаком по столу так, что ручка Шеннон укатилась. – У нее не было ни малейшего мотива!

– Не было мотива? Ау? Вы слышали, что нам сейчас рассказали? Подросток вступает в отношения с женатым мужчиной. Ее бросают, а потом еще жена приходит с обвинениями. Униженная, разъяренная, она хочет убить того, кто, ну совершенно случайно, находится внутри помещения, которое она взрывает. Вы шутите? Это же классический случай, не говоря уже о приятной побочной стороне дела в виде 1,3 миллиона долларов от страховой, куда она сама звонила в этом убедиться.

– У нас не было отношений, – только и сумел выговорить Мэтт, но тихо, а Шеннон мгновенно повернулась к нему с крайне удивленным «Что?»

Он начал повторять, но Жанин перебила, сказала что-то о звонке, но очень тихо и опустив глаза, почти пробормотала. Эйб, похоже, расслышал, потому что уставился на нее и переспросил, что она сейчас сказала. Его тон и лицо выражали крайнее потрясение.

Жанин закрыла глаза, выдохнула, снова открыла глаза и посмотрела на Эйба.

– Это я звонила. Не Мэри. Вы были правы: мы с Мэттом перепутали телефоны в тот день.

Эйб медленно открыл рот, замер, не произнеся ни слова.

Жанин обернулась к Мэтту.

– Я вложила в дело Пака сто тысяч долларов.

Вложила сто тысяч? Звонила в страховую? Это настолько отличалось от ожидаемого им, что у него в голове не укладывалось, он не мог осознать, как все это встраивается в историю. Мэтт уставился на губы жены, только что произнесшие эти слова, на расширившиеся зрачки, почти полностью вытеснившие радужку, на щеки, покрасневшие до самых мочек уха. Все черты лица у нее расползались в разные стороны, как на каком-нибудь портрете в стиле кубизма.

– Мне казалось, это выгодное вложение, – продолжила Жанин. – К нему очередь из пациентов выстраивалась, все подписывали договора, оплачивали депозит и…

Мэтт моргнул.

– Ты взяла наши деньги? Ты это хочешь сказать? Не сказав мне?

– Мы тогда много ссорились, и я не хотела очередного повода. Ты и так был против ГБО, совершенно не мог мыслить разумно. Я подумала, что ты скажешь «нет», но все казалось таким простым. Пак обещал заплатить нам первым, так что все деньги вернулись бы уже через четыре месяца, ты бы ничего не успел заметить, а потом мы бы продолжали получать проценты. Деньги все равно просто лежали у нас на счету, они нам были не очень нужны.

Шеннон прокашлялась.

– Послушайте, я могу дать вам телефон хорошего семейного психолога, чтобы вы смогли все обсудить, но сейчас давайте вернемся к вашему звонку в страховую. Как все это с ним связано? – спросила она, и Мэтт снова почувствовал прилив благодарности. За то, что она перевела внимание с очередной лжи его жены во избежание возможной ссоры. Лучше это или хуже причины, по которой солгал он: потому что он не хотел прекращать встречи с девочкой?

– Через несколько недель после того, как «Субмарина» начала работать, Пак рассказал, что нашел в лесу кучу сигаретных окурков и спичек, – сказала Жанин. – Он подозревал, что это просто подростки, но все же беспокоился, что они курят вблизи ангара, и хотел посоветоваться, не стоит ли повесить предупреждающие знаки, что там находятся баллоны с кислородом и курить запрещено. Мы это обсудили и решили не вешать знаков, но я стала волноваться по поводу наших денег. Поначалу Пак вообще не хотел страховать «Субмарину», но я сказала, что иначе он может не рассчитывать на мой вклад. И тут мне пришло в голову, а вдруг он заключил какую-нибудь минимальную страховку, только чтобы меня успокоить, и она не покрывает тот случай, если какие-нибудь подростки сожгут ангар к чертям. Поэтому я позвонила, и сотрудник успокоил меня, сказав, что страховка от поджога априори включена во все их программы страхования, вот и все.

С минуту все молчали, туман в голове Мэтта стал рассеиваться, мир понемногу возвращался на свое место. Да, она солгала. Но и он тоже. От того, что он узнал о проступках Жанин, ему стало почему-то легче; это ослабило вину его собственных согрешений, два обмана отменили друг друга.

– Иными словами… – начал Эйб.

В этот момент кто-то постучал в дверь и открыл ее. Один из помощников Эйба.

– Мне жаль вас прерывать, но детектив Пирсон пытается с вами связаться. Он говорит, что поступил звонок: Элизабет Уорд была замечена снаружи в одиночестве.

– В смысле? Она здесь, с моими помощниками, – сказала Шеннон.

– Нет, – ответил он. – Пирсон сейчас с ними говорил, они сказали, что она ушла. Сказала, будто вы ей дали денег.

– Что? Зачем мне давать ей деньги? – спросила Шеннон, выбегая вместе с Эйбом из комнаты. Дверь за ними со скрипом захлопнулась.

Жанин уперлась локтями в стол и прикрыла лицо руками.

– Господи.