Смерть в Миракл Крик

Она опустила чашку кофе и решила: надо извиниться перед Китт, как следует, с глазу на глаз. На ГБО не получится (там они не оставались наедине), и она не могла просто заявиться к ней домой (слишком отчаянный, навязчивый шаг), но она могла позвонить Китт, сказать, что опаздывает, и попросить ее забрать Генри из лагеря (всего в одном квартале от лагеря ТиДжея). Потом она бы зашла за Генри домой к Китт, и они смогли бы поговорить. Она могла бы сказать, что сожалеет, что скучает. Быть может, излив горечь, она смогла бы создать истинную близость без сокрытой обиды. Она так и сделала и получается сама виноватой в том, что Китт подтвердила детективу Хейтс обвинения в жестоком обращении. Элизабет так и не смогла извиниться: когда она зашла за Генри, Китт выглядела расстроенной и заговорила о царапинах, отчего Элизабет запаниковала и сбежала, так что разговор по душам заменился минутной беседой у двери.

А теперь Китт мертва, и психолог-детектив дает показания, рассказывает, что именно та думала и говорила об Элизабет, своей ненормальной бывшей подруге.

– Когда Китт позвонила в день взрыва и сказала, что подсудимая (дальше цитата) «Так зла, что готова меня убить», говорила ли она что-либо еще? – спросил Эйб.

– Да. Она рассказала, что выяснила, что Генри собираются начать внутривенное хелирование, – ответила Хейтс и оглядела присяжных. – Хелирование – это внутривенное введение сильных препаратов, направленных на очищение организма от токсинов. Процедура одобрена к применению при отравлении тяжелыми металлами.

– У Генри было отравление? – спросил Эйб с уже знакомым выражением притворного удивления на лице.

– Нет, но некоторые верят, что металлы и пестициды в воздухе и воде вызывают аутизм и, очистив тело, можно исцелиться.

– Звучит оригинально, но разве это не врачам решать?

– Нет. Дети умирали от этого вида лечения, и подсудимая это знала. Она написала на форуме, но ни словом не обмолвилась педиатру Генри. Она прибегла к услугам натуропата из другого штата (это альтернативный вид медицины, непризнанный в Вирджинии), и заказала препараты по интернету. По моему мнению, ее действия подпадают под категорию «причинение вреда здоровью», поскольку она подвергла ребенка потенциально смертельному и секретному экспериментальному лечению.

– Китт объяснила, что именно в лечении так тревожило ее?

– Да, она рассказала, что Элизабет планирует сочетать его с другим, еще более экстремальным лечением, «Чудесной минеральной добавкой».

– Вы это узнаете, детектив? – спросил Эйб, подняв повыше прозрачный пакет с книгой и двумя пластиковым бутылочками.

– Да, я нашла это под кухонной мойкой у подсудимой. Это книга про «Чудесную минеральную добавку», инструкция по использованию последней причуды против аутизма, где нужно смешивать хлорит натрия с кислотой, которая как раз в этих двух бутылочках, чтобы получить диоксид хлора, – она посмотрела на присяжных. – Это отбеливатель. Смесь надо принимать внутрь, иными словами, пить отбеливатель, восемь раз в день.

– И подсудимая проделывала это со своим сыном? – спросил Эйб с возмущенным выражением на лице.

– Да, последнюю неделю до смерти. Она отметила в табличке в книге, что он плакал, у него болел живот и поднималась температура, тридцать девять и четыре, и его четыре раза рвало.

– Подсудимая записывала эти детали, как если бы ставила эксперимент на крысах?

Шеннон опротестовала вопрос, судья принял протест и велел только придерживаться фактов, но она увидела выражение на лицах присяжных: отвращение, ужас, мысли о садистских врачах-нацистах, пытающих узников, и это расходилось с ее собственными воспоминаниями: как она держала Генри, говорила ему, что все будет хорошо, как тяжело было разглядеть цифры на термометре, когда руки дрожали, а глаза застилали слезы.

– Это соответствовало показаниям Китт. Судя по всему, Элизабет сказала, что сейчас ей придется прервать курс добавки, потому что Генри от нее слишком плохо, а она не хочет, чтобы он пропускал занятия в лагере, но после лагеря она его продолжит, вместе с хелированием. Тогда ему могло стать сколь угодно плохо, и это бы не имело значения.

– «Сколь угодно плохо, и это бы не имело значения», – повторил Эйб с застывшим взглядом, словно он представил себе страдания Генри, а потом покачал головой. Китт в свое время сделала то же самое: покачала головой и повторила слова Элизабет, только возмущенным тоном. «Сколь угодно плохо, и это не будет иметь значения? Ты сама себя слышишь? У него все прекрасно. Зачем ты вообще делаешь всю эту ерунду?», – сказала Китт тогда вместо того, чтобы высказать обычные конфетные комментарии, из-за чего Элизабет разозлилась, и они сильно поссорились всего за десять часов до смерти Китт.