Смерть в озере

Бертрам промолчал, только ускорил шаг, причем настолько, что я, запыхавшись, едва поспевала за ним. Распахнув дверь в библиотеку, он ворвался внутрь, будто собирался повалить предполагаемого убийцу на пол при попытке к бегству. Я спешить не стала, но все же успела увидеть выражение лица Рори. Он грелся у камина, где остались лишь затухающие угли, и, обернувшись к нам, язвительно усмехнулся. Эта реакция и заставила меня сомневаться. Как дворецкий Рори никогда бы не выразил недовольства перед теми, кого он считал выше себя, даже когда становился свидетелем (что случалось нередко) недопустимого поведения так называемых высших слоев общества.

– Вы думали, меня уже здесь не будет? – холодно осведомился Рори. – Пусть я не джентльмен, но слово свое держу.

– Я – нет, – покраснел Бертрам. – А Эфимия…

Рори гневно повернулся ко мне, и я решительно выставила руку, предупреждая дальнейшие споры:

– Нет-нет, не втягивайте меня в это! Я просто указала на то, что от убийцы выполнения обещаний ожидать нельзя. – Рори начал что-то говорить, но я не дала себя перебить, практически прокричав: – Но я также сказала, что никогда не смогу поверить, что ты можешь быть убийцей.

– Прости, Эфимия, – опустил глаза Рори.

– Я всегда буду верить в тебя.

Рори двинулся ко мне, протягивая руки, но под взглядом Бертрама остановился.

– А у меня, боюсь, все еще есть опасения, и весьма серьезные, – отрезал он. – Я требую объяснений.

Что-то в лице Рори закрылось, и он отступил. Теперь вся его поза излучала враждебность.

– Я уже говорил, что вам, Бертрам Стэплфорд, мне объяснять нечего.

Теперь они стояли друг напротив друга, обмениваясь сердитыми взглядами.

– Если ты не объяснишься, Маклеод, буду вынужден передать тебя в руки полиции.

– Я понял, – холодно ответил Рори.

– Ради всего святого! – воскликнула я, чуть было не добавив «мальчики». – Ведете себя как дети. Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?

– Ладно, – начал Бертрам. – Я обнаружил Рори в комнате мисс Флауэрс, он что-то искал. Не иначе как избавлялся от улик.

– Зачем нужно было идти в ее комнату?

– Так и я о том же спрашиваю! – обрадовался Бертрам.

– Нет, зачем это нужно было вам, Бертрам? – На этих словах уголки губ Рори дернулись в намеке на улыбку.

– Услышал шум, – с достоинством ответил Бертрам.

– Но почему вы рыскали по дому в ночи?

– Я не рыскаю, – прорычал Бертрам, в этот момент как никогда напоминая заросшего бородатого тигра. – И вообще, не я нахожусь под следствием.

– Так я под следствием, да? – В речи Рори угрожающе прорезался шотландский акцент. – А вы, стало быть, и судья, и присяжные, и палач?

– Я не это имел в виду, – вспылил Бертрам.

– Довольно! – Терпение мое лопнуло. – Я не дворецкий, который может болтаться без дела по дому, и не гость. Я горничная. Горничная! И как горничная я драю ступеньки, выбиваю ковры, заправляю кровати и за день едва могу присесть, а когда наконец уже к ночи могу лечь в постель на пару коротких часов заслуженного сна, то валюсь с ног. У меня все болит. А тут после очень долгого и утомительного дня меня будят, лишая положенного сна, вытаскивают из кровати и ведут сюда, заставляя выслушивать вашу перебранку из-за смехотворных обвинений. Счастливой меня сейчас не назовешь. Вы это понимаете?

Никто не произнес в ответ: «Да, Эфимия», – но оба выглядели в достаточной мере пристыженными.

– А теперь сядьте, оба! – велела я. Иногда у меня получается копировать манеру поведения матушки, как сейчас. Мужчины обменялись взглядами, на краткий миг забыв о разногласиях перед угрозой «загадочного женского характера», и под моим непреклонным взглядом сели. Тогда я поняла, что никогда еще так сильно не злилась ни на одного из них.

– Бертрам, почему вы так поздно не спали?

– Пытался выяснить, ради чего здесь наши гости, – ответил он. – Чертовски сложно выполнять задание Фицроя, не зная, в чем дело.

Не согласиться с этим было сложно.

– Рори мог заниматься тем же самым.

– Он же дворецкий, – возразил Бертрам.

– То есть недостаточно важная птица, чтобы думать собственной головой? – негодующе перебил Рори.

– Тише, Рори, у тебя будет возможность высказаться, – безапелляционно оборвала вновь начинающийся спор я, точно разговаривая с провинившимся ребенком. Немногие могли противостоять такому тону, если они его заслужили, и Рори замолчал.

– Если точнее, Бертрам, почему вы решили, что Рори замышлял что-то нехорошее? Вы также знали о его романе с мисс Флауэрс?

Оба они заговорили одновременно и очень громко.

– Подождите, я ничего не слышу, когда вы говорите оба и сразу, – попыталась прервать их я, но поняла, что перегнула палку.

– Я понимаю, что ты устала, Эфимия, – начал Рори. – Но ни один мужчина не выдержит, когда ему вот так затыкает рот женщина.

Бертрам что-то пробормотал, видимо, согласился.