Смерть в партере

Рассказчик допил кофе, жестом заказал ещё, сверился с записями в ежедневнике и повёл рассказ дальше: «Поначалу Марат на рожон не лез — публика там серьёзная. Но сорвался — поднял сильно ставки и проиграл. Сначала не то чтобы много — максимум пятёрку долларов, но потребовал отыгрыша, потом ещё, потом ещё… Три субботы он в минус уходил, и очень серьёзная сумма набежала: четыреста с лихвой косарей зелёных! И с него потребовали показать деньги, прежде чем должок на отыгрыш ставить — вполне объяснимое требование. После этого несколько недель он там вообще не появлялся, и меня уже даже спрашивать начали — где он, не в бега ли подался? Я на него наехал — так себя ведя, он меня же подставляет, ведь это я его туда привёл! Марат заверил, что вот-вот, что деньги он собирает. И как раз накануне очередной субботы, когда он отдать пообещал, такое с ним случилось!»

Да уж, очередной нюанс личности покойного вновь не облагородил его облик, но и это оказалось не всё — Ильяс получил новый кофе и прервался лишь на него. После чего перешёл к ещё более захватывающей части своего повествования: «Естественно, я всё это — про смерть его, первым делом рассказал человеку, которому он должен был. Уже на следующий день вечером, когда там на квартире как раз встретились. И тут выяснилось, что он уже про это знает, мало того, должок-то закрыт! И что буквально за пару часов до того, как я туда приехал, приходила его сестра и принесла наличку! А чтобы он её на квартире принял, из Казани ему „очень серьёзные люди“ позвонили… Но вот при чём здесь она — я совершенно без понятия!»

Приятель Марата его сестру видел, да и то случайно, один раз в жизни, а знал лишь по рассказам — и брат о ней весьма пренебрежительно отзывался. Но имелся и ещё один прямой родственник, перед которым, по словам Ильяса, Марат трепетал: «Что это за люди такие „серьёзные“ — честно, не представляю. Но знаю я, что их дедушка, которому чуть ли не сто лет и который очень почитаемый муфтий в Казани, расстроен сильно. Так как дошли до него слухи о проигрыше внука, а он-то, как мне кажется, единственный человек, которого Марат прямо-таки боялся. И вот по этому поводу Гарифуллин напрягался конкретно и не по-детски».

Та-та-та-та… Пять килограммов долларов, похоже, нашлись… И, как мне стало казаться, теперь понятно, кто же это в буфете Марату звонил, вызвав приступ мученичества, — новый персонаж в расследовании, дед-муфтий, кошмаривший внучка. Так что Догонину пришлось признаться, что недооценил он свидетеля, Ильясу же нам оставалось сказать большое спасибо, хотя он сам и не понимал, за что это мы ему так благодарны. Больше ничего стоящего он нам сообщить не мог, но и то, что он уже поведал, — дорогого стоит!

Отпустив Измайлова, строго-настрого наказав про нашу встречу никому ни слова, я принял признания майора, но не стал злоупотреблять своим положением, а продолжил в конструктивном ключе: «Забей, у тебя задачи не стояло круг общения шерстить, так что чутьё своё применить ты не мог априори. Давай дальше думать, что делать, ведь теперь ещё больше фактов на Диану указывают. Всё, мы решаем, что это она? Или как?»

И я очень хотел узнать мнение моего напарника на этот счёт, а во многом оттого, что у самого полной уверенности не имелось. При всех, безусловно, однозначных указаний на неё, как на убийцу собственного брата, ею самой во многом взлелеянного, я не мог себе представить, что Диана своими руками его травит, не дрогнув! Кинув на деньги, следом сама ему в уста отраву вкладывает! Я давно уже лишился идеализированного взгляда на людей, солидаризируясь в оценке человечества с Генрихом Гейне, высказавшимся ёмко: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Но всё же в такое поверить оказалось для меня сложно, посмотрим, что скажет майор полиции, повидавший грязи куда как побольше моего.

«Ну, ты спросил! Так-то, по логике, да — она, выходит как. Но знаешь, что я тебе скажу — уж я убийц повидал, а она совсем не как они выглядит! Не вяжется у меня это, хотя если от личности отвлечься, то выходит, что кинула родственничка на пол-лимона и замочила хладнокровно. Но получается, что кинула-то „условно“ — за него же деньги и внесла! Что для родственников проигравшегося игрока расхоже — в руки им никто денег не даст, а то опять просадят тут же, рассчитывая в этот раз уж точно банк взять! Ну и чтобы вот так человеку, ни слова не говоря, своими руками яд дать, да чтобы он при тебе его выпил — это же надо каким конченым подонком быть, с такой душонкой чернющей! А это — не про неё, тем более она докторша, клятву давала. Не, не верю я, хоть убей!»