Смерть в пионерском галстуке

– Бабуль, какой отпуск? У меня летом самая работа, – напомнила Настя и отшутилась с легкой улыбкой: – Покой нам только снится. К тому же я не в офисе сижу, а по лесам брожу. Для многих отпуск именно так и выглядит.

И чтобы больше не слушать наставления, как вести себя с внезапно всплывшей родственницей – она даже толком не помнила, кто им точно эта нежная ромашка Миланочка, – Настя отодвинула тарелку и, прихватив с собой чашку с кофе, встала из-за стола, ушла в комнату, включила ноут, воткнула в уши наушники. Для бабушки это как невербальный сигнал, что на общение внучка не настроена, потому как работы много.

Развернув окно браузера и войдя в «Избранное», Настя ткнула в нужную закладку. Это был канал одного блогера, который привлек однажды искренней увлеченностью и весьма необычной темой. Он путешествовал по загадочным и аномальным местам, но не просто рассказывал местные страшилки и легенды, хайпуя на самых неоднозначных и жутких подробностях, а действительно пытался разобраться в происходящем или происходившем когда-то – собирал сведения, поднимал архивы, брал интервью у очевидцев, конечно, если те еще существовали.

Последнее видео вышло буквально неделю назад, и до него Настя до сих пор не добралась. Называлось оно довольно звучно – «Проклятие летнего лагеря». Даже что-то легонько дрогнуло внутри, стоило его прочитать. Хотя, как подсказывал опыт, обычно за самыми эффектными фразами пряталось нечто посредственное и банальное.

И все-таки, когда на экране после привычной мрачненькой заставки пошла нарезка кадров, вопреки всем здравым размышлениям сердце учащенно забилось.

Естественное дрожание кадра, приоткрытые металлические ворота, чуть накренившаяся набок статуя горниста, одноэтажные поблекшие корпуса под соснами, не слишком приветливый весенний лес, светлый плоский камень, завалившийся частокол, полуразрушенный деревянный дом – все это показалось какими-то чересчур знакомым. Правда, наверняка примерно так же выглядели все старые, когда-то называвшиеся «пионерскими» лагеря и заброшенные деревни.

– Привет, друзья! С вами опять я, Тимофей Мясников, – раздался знакомый голос, а затем уже в кадре появилось симпатичное лицо блогера. – Скоро лето, а значит, наконец-то наступят долгожданные каникулы. И, согласитесь, мало кто из родителей желает, чтобы их дети провели эти три месяца сидя дома в духоте пропитанного пылью и смогом города. Кого-то, конечно, отправят в деревню к бабушке. Но ведь такие чудесные бабушки есть не у всех. Например, у меня не было. Поэтому почти каждый год я ездил в лагерь. Вполне возможно, я мог бы оказаться и в этом.

И опять в кадре появились облупленные металлические ворота.

– Сейчас они закрыты. Но давайте перенесемся на двенадцать лет назад, в то время, когда они вот-вот гостеприимно распахнутся. Лето, июнь, первая смена. Родители, надеясь, что их ребенок наберется сил и здоровья, купили путевку и наконец-то передали свое любимое чадо в руки вожатых. И никто из них даже не предполагал, чем для некоторых обернется самый обычный организованный отдых…

И опять пошла нарезка – куски из любительской съемки и старых детских фильмов про лагеря. А потом слишком резко и неожиданно возникла надпись, сложенная из больших букв, торчащих на металлических штырях посреди заросшего газона, – «Лесной» – и фанерная эмблема, выгоревшая, полустершаяся, но еще вполне различимая. И теперь уже точно стало ясно, это не просто совпадение, это именно он. Тот самый.

Но Настя все равно прямо посреди фразы поставила видео на паузу, развернула описание.

Да, так и есть. Не только дата съемки, но и подробный адрес: область, район и еще раз – ДОЛ «Лесной». И больше никаких сомнений не осталось. Тем более, стоило опять запустить ролик, как раздалось:

– …и что на самом деле прячется под вывеской расположенной всего в нескольких километрах, почти под боком у лагеря, так называемой экодеревни с чудесным названием «Добрая семья». Не мирное экологичное поселение жаждущих единения с природой, живущих возвышенными идеалами людей, а самая настоящая кровавая секта.

Всего мгновение, и пейзаж резко сменился. Теперь вместо лагеря в объективе камеры оказалась полуразрушенная деревня. Покосившийся частокол, заброшенные, разоренные дома. От нескольких остались только обгоревшие столбы и фундаменты. Пока еще голые ветви деревьев и пожухлая прошлогодняя трава усиливали и без того гнетущую мрачную атмосферу.