Смерть в прямом эфире

– Вы собрались полным составом, – весело объявляет ведущая. – Готовы начинать?

– Не совсем. У тебя есть записи передачи после того, как я ее покинула?

– Конечно! Я могу показать! – она лукаво прищуривается. – Но сначала нужно заключить договор. После того, как вы посмотрите видео, мы все вместе споем. Все остальные уже пообещали. Поклянись теперь и ты.

– Погоди, – пытается предостеречь Айзек, его голос тянется подобно руке в темноте.

– Договорились, – соглашается Вэл без колебаний.

– Ура! – сияет улыбкой ведущая, хлопая в ладоши. – Теперь закройте глаза!

– Как мы тогда будем смотреть видео?

– Всё уже у вас в голове, глупышка. Я просто помогу это отыскать. А теперь зажмурьтесь.

Вэл делает, как велено. Сперва перед внутренним взором висит лишь мягкое, размытое мерцание экрана с двумя яркими точками на месте, где горели неоново-яркие глаза собеседницы. Затем световые пятна начинают целенаправленно двигаться, образуя новые формы. Прилив головокружения и дезориентации грозит затопить Вэл. Она стискивает зубы и принимает более устойчивую позу.

– Ты мешаешь, – мелодично, хоть и с раздраженными нотками упрекает ведущая.

– Я не знаю, что нужно делать.

– Прекрати закрываться! – отрезает та.

Все двери в сознании Вэл заперты на сто засовов. Она мысленно представляет, как следует за мерцающим огоньком перед собой, позволяя ему показывать путь туда, где столько лет царил полный мрак, что она уже и не может найти дорогу сама. Светящийся проводник гипнотически перетекает, удваивается и меняет форму, заманивая всё дальше и дальше вглубь. А потом так внезапно, что Вэл приходится приложить все усилия, чтобы не распахнуть глаза от удивления, она прозревает.

* * *

Всё это время Валентина хранила при себе плащ Господина Волшебника. Это тяжело. Очень тяжело. Но она справляется: складывает ткань вдвое, вчетверо – всё меньше и меньше, пока не получается сомкнуть ладонь. А когда разжимает пальцы вновь, то магического предмета уже нет.

– Та-да! – говорит Валентина, как всегда, чтобы остальные считали всё происходящее игрой.

Чтобы считали: это легче легкого.

Айзек внимательно наблюдает и знает правду. Но так даже лучше. Приятно, что кому-то известно, приятно разделить с кем-то ношу. Он помогает сохранять атмосферу веселья ради друзей. И находит Валентину, когда груз становится слишком неподъемным, и она вынуждена уползти прочь, чтобы отдохнуть.

Сдерживать голод этого места невероятно тяжело и изматывающе.

Раньше они никогда не спали, но теперь Валентина приказывает делать перерывы. Это помогает друзьям сохранять себя. Пока плащ надежно спрятан внутри нее, всё растворяется в бархатном мраке. Холод пытается пробраться внутрь, прогрызть себе путь, дотронуться ледяными пальцами, обмануть обещаниями самых красивых снов. Дети сбиваются вместе, подобно стайке брошенных щенков. Валентина прижимает к себе Китти и сама прижимается к Айзеку, который сворачивается возле них и помогает сберегать тепло. Маркус, Хави и Дженни приваливаются с другой стороны. Все коротко, тяжело, практически в унисон дышат. Валентина представляет, как их совместное дыхание образует вокруг барьер, защищающий от холода. И благодаря плащу внутри и его волшебству, а также благодаря ее хорошему воображению и силе воли это воплощается в реальности.

После отдыха они снова смогут играть, а Валентина проследит, чтобы мрак не сокрушил их. Она главная. И никто не имеет права указывать ей, кем быть, что делать или чувствовать.

Она уже почти спит, довольная и согревшаяся, когда появляются руки. Сначала вспыхивает страх, что из-за какого-то ее просчета возник Господин Волшебник, и теперь снова придется отсылать его обратно. Но ладони выглядят человеческими. Они уже начинают краснеть от холода, а на коже образуются волдыри.

Осторожно высвободившись из объятий Айзека и Китти, Валентина подползает к рукам. Она не хочет разбудить остальных, но нужно изучить новые уловки тьмы, которая постоянно пытается обманом вернуть себе контроль. Пытается внушить, что появление Господина Волшебника лишь пойдет на пользу всем.

Однако руки не кажутся особой угрозой. Бессильно шарящие вокруг, обледеневшие и покрасневшие, они представляют собой печальную картину и скоро окончательно замерзнут.

Но тут одна ладонь хватает Валентину за запястье.

Она с ужасом смотрит вниз, понимая, что разбудит друзей, если закричит. А может, даже призовет его. Поэтому лишь стискивает зубы и дергает руку, стараясь освободиться. Но затем замечает кольцо на пальце: широкий золотой ободок с простой гравировкой в виде линии. Такой хорошо знакомый узор, к которому так приятно прикасаться.

– Папа? – шепчет Валентина, ошарашенная потоком воспоминаний.

Она уже сколько успела забыть – как и остальные – в этом месте, где нет дня и ночи, нет до и после, есть лишь они друг у друга. Но его она знает и потому снова поспешно спрашивает:

– Папа?

И принимается искать его в окружающей тьме. Но здесь только его руки, которые тянутся через соединяющее пространство. Через слабое место в пелене тьмы.

Хватка усиливается. Папа хочет вытащить Валентину наружу. Он ее спасет!