Смерть в середине лета

Впереди замаячили призрачно-светлые опоры пятого моста – Акацукибаси, причудливой формы колонны почему-то покрасили в белый цвет. Когда они молились перед мостом, Масако споткнулась о железную трубу, которая выступала над дорогой, и чуть не упала. За мостом находился разворот для подъезжавших к больнице Святого Луки машин.

Мост Акацукибаси оказался коротким, три женщины, спешащие к исполнению своих желаний, быстро его пересекли. Но едва оказались на другой стороне, судьба нанесла Коюми жестокий удар.

Им навстречу шла женщина в юката с неряшливо распахнутым воротом, с металлическим тазом в руках и распущенными после мытья волосами. Масако мельком глянула на нее и содрогнулась: таким неприятно белым выглядело ее лицо в окружении мокрых волос.

– Коюми, надо же, ты ведь Коюми! Давненько не виделись. Чего это ты отворачиваешься? А, Коюми?

Женщина подошла к мосту и встала перед Коюми, склонив голову набок. Та, потупившись, не отвечала.

Пронзительный голос женщины казался каким-то ломким, словно порывы ветра в щелях. Она продолжала громко взывать к Коюми, но с тем же успехом могла обращаться в пустоту.

– Я из Одаваратё[34], в баню ходила. Да, давненько не встречались. И надо же, где встретились.

Женщина положила руку на плечо Коюми, и та наконец подняла глаза. Она все поняла: сколько ни медли с ответом, если с тобой заговорила знакомая, молитва с просьбой утратила силу.

Масако посмотрела в лицо женщины, секунду подумала и, отодвинув Коюми, быстро встала впереди. Женщину она узнала – старая гейша, Коэн, какое-то время после войны работала в Симбаси, потом тронулась умом, и в конце концов ее исключили из списка гейш. С тех времен, когда Коэн еще приглашали на вечеринки, осталось неприятное воспоминание от ее неловких попыток молодиться, но Масако слышала разговоры, что потом та жила у дальних родственников, лечилась и ее здоровье значительно улучшилось.

Неудивительно, что Коэн вспомнила свою старую подругу Коюми, но, к счастью, забыла лицо Масако.

Шестой мост, Сакаибаси, лежал прямо перед ними – небольшой, отмеченный лишь металлической табличкой, выкрашенной зеленой краской. Масако второпях, буквально на бегу совершила у начала моста привычный ритуал, проскочила его и облегченно вздохнула. Оглянувшись, она, к своему облегчению, не увидела Коюми – за ней с обычным угрюмым видом следовала Мина.

Теперь, когда не стало предводителя, Масако не знала, где седьмой мост. Но рассудила, что, если идти прямо по дороге, обязательно выйдет к мосту, расположенному на реке параллельно мосту Акацукибаси. Нужно только перейти его, и желание сбудется.

Редкие капли дождя опять ударили по щеке. На окраине Одаваратё, где тянулись склады оптовых магазинов, вид на реку загораживали строительные бараки. Было очень темно. Вдалеке ярко сияли уличные фонари, поэтому здешняя темнота казалась еще глубже.

Масако упрямо шла глубокой ночью по дороге, ведь перед ней стояла цель – исполнение желания, и это придавало ей храбрости. Но стук гэта Мины, которая вплотную следовала за ней, чем дальше, тем тяжелее давил на сердце. В этих звуках сквозила беспечность, но по сравнению с семенящей походкой Масако в них чувствовалось спокойствие и самообладание; казалось, над Масако они насмехаются.

Пока Канако не выбыла из их рядов, присутствие Мины вызывало у Масако лишь чувство, близкое к презрению, но теперь, когда они остались вдвоем, оно переросло в тревогу. Масако всерьез заботило, что за мечту хранит в душе эта деревенщина. Ее раздражало, что за спиной идет здоровенная девица, обуреваемая желанием, о котором Масако не имеет ни малейшего представления. Это было больше, чем раздражение: беспокойство усиливалось, перерастало в страх.

Она и не представляла, что чужое желание может так раздражать. К спине будто прилип комок черной грязи, никакого сходства с желаниями Канако и Коюми, такими очевидными и прозрачными, что Масако могла смотреть сквозь них.

Масако охватило отчаяние, она мучительно старалась придумать, как защитить свое желание. Она подумала об R. О его голосе. О его юношеском дыхании. Но внезапно видение разлетелось вдребезги, и она не могла, как прежде, связать все в единый образ.

Еще немного, и она доберется до седьмого моста. Нужно поскорее перейти его, а до тех пор ни о чем не думать.

Тем временем фонари вдалеке стали похожи на те, что освещали начало моста, уже виднелась главная дорога, значит ее цель близка.

Свет фонаря, который она видела издалека, отвесно изливался на песочницу в маленьком сквере и падавшие туда темные капли дождя. А потом появился мост.