Смерть в середине лета

Какая же она глупая, раз до сих пор не сообразила, что все объясняется очень просто, и вместо этого перепугалась, обнаружив жемчужину. Мацумура ахнула, когда ей в голову пришла эта мысль. Кто-то, чтобы поставить ее в неловкое положение, подложил в сумочку жемчужину. Из всех гостей сделать это могла лишь ненавистная ей Ямамото. Яростно сверкая глазами, Мацумура поспешила к ней домой.

Ямамото, увидев в передней Мацумуру, поняла, в чем дело. Отговорку она придумала заранее.

Однако натиск оказался куда сильнее, чем она предполагала: Мацумура слышать не хотела никаких оправданий и решительно заявила:

– Это ты сделала. Кроме тебя некому!

– Почему я? У тебя есть доказательства? Раз ты говоришь такое мне в лицо, у тебя должны быть неопровержимые доказательства, – ледяным тоном произнесла Ямамото.

На это Мацумура ответила определеннее:

– Адзума благородно взяла на себя вину, значит не могла совершить такую подлость, ее можно сразу исключить из числа подозреваемых. Касуга известная трусиха, ей духу не хватит на такой продуманный ловкий поступок. Остаешься ты.

Ямамото молчала, плотно сжав губы, будто раковину моллюска. На столе сверкала жемчужина, которую вытащила из сумочки Мацумура. От волнения никто не брал в руки ложку, и вежливо поданный гостье чай остывал.

– Не знала, что ты меня так ненавидишь. – С этими словами Ямамото промокнула уголки глаз, но Мацумура всем своим непреклонным видом давала понять, что слезами ее не обманешь. – Тогда я скажу то, что не собиралась говорить. Имя назвать не могу, но сегодня одна из дам…

– Там были только Адзума и Касуга.

– Пожалуйста, позволь мне все-таки обойтись без имен. Итак, одна гостья открыла твою сумочку и что-то туда положила, я случайно это увидела. Представь себе мое удивление. Я хотела рассказать тебе, но у меня не было никакой возможности. Весь вечер сердце колотилось, на душе тягостно, я даже в такси на обратном пути никак не могла тебе открыться. Будь мы друзьями, могла бы сразу сказать, но я ведь знаю, что ты меня терпеть не можешь.

– Вот как? Очень любезно с твоей стороны. Ловко же ты перекладываешь вину на Адзуму с Касугой.

– Я ни на кого не перекладываю вину, пойми. Я просто не хотела никого задеть.

– Ну конечно, а меня задеть можно спокойно. Ведь ты могла сказать мне об этом в такси.

– Если бы ты сразу сообщила мне, что нашла в сумочке жемчужину, я бы рассказала тебе все, что видела, но ты промолчала и выскочила из машины.

Мацумура впервые не знала что сказать.

– Понимаешь? Я просто не хотела никого обидеть.

Мацумура снова пришла в ярость и заявила, что раз уж выстроилась такая вереница лжи, то она хочет, чтобы сегодня же вечером при ней устроили очную ставку Адзуме и Касуге. Ямамото начала всхлипывать, принялась уверять:

– Я так старалась никому не причинять боль, а ты все испортишь…

Мацумура никогда раньше не видела, чтобы Ямамото плакала, поэтому, хоть и подозревала ее во лжи, подумала, что в отсутствие доказательств в словах Ямамото есть резон.

Во-первых, если Ямамото говорит правду, очень благородно с ее стороны не называть имя преступницы, которую она видела своими глазами. Во-вторых, пусть робкая, слабовольная Касуга и не склонна к злому умыслу, тем не менее она вполне могла совершить дурной поступок, зная о неприязни между ней и Ямамото. Естественно, ее подозрения первым делом пали бы на Ямамото.

– Характеры у всех разные, – со слезами продолжала Ямамото. – Бывает, люди поступают плохо. Но подозревать, будто я втянула тебя в такие махинации, – это уж слишком! Я ведь выслушала твои обвинения, неужели это не доказательство моей искренности? Значит, я одна буду нести ответственность, и никто другой не пострадает.

После столь бурного заявления Ямамото уткнулась лицом в стол и безудержно разрыдалась.

Глядя на нее, Мацумура впервые задумалась, не ошиблась ли с обвинениями. Конечно, она терпеть не могла Ямамото, но сейчас позволила эмоциям ослепить себя.

Ямамото плакала долго, а когда подняла лицо, на нем вдруг вспыхнула спокойная, чистая решимость. Мацумура, немного опешив, выпрямилась на стуле.

– В ней причина всех бед. Исчезнет она, и все станет как раньше, – загадочно произнесла Ямамото, пригладив взлохмаченные волосы, и устремила на стол поистине демонический взгляд. Она схватила со стола жемчужину и твердой рукой бросила ее в рот; потом, отставив красивый мизинчик, взяла за ручку чашку и одним глотком остывшего чая запила драгоценность.

Мацумура озадаченно смотрела на Ямамото; все произошло так быстро, что она не успела помешать. Она впервые в жизни видела, как человек проглотил жемчужину, и у нее возникло ощущение, что ничего уже не вернуть, – как если бы человек принял яд.

Этот невероятно отважный поступок потряс Мацумуру, а благородство чистой души Ямамото погасило ее гнев – она даже готова была считать эту женщину святой. Глаза Мацумуры тоже наполнились слезами; со словами «прости, прости, я была неправа», она схватила Ямамото за руку. Какое-то время они держались за руки и плакали вместе, а потом поклялись стать верными подругами.

* * *