Смерть в середине лета

Это заявление сразу развеяло неловкость и спасло хозяйку от конфуза. Никто и не подумал усомниться в правдивости Адзумы. А госпожа Сасаки, отправляя в рот оставшиеся серебристые горошины, заметила:

– Да, на вкус определенно жемчужина.

Это небольшое происшествие отправилось в тигель шуток и расплавилось там во взрывах безобидного смеха.

* * *

Вечеринка завершилась, Адзума отправилась домой на спортивной двухместной машине; на пассажирском сиденье ехала ее близкая подруга Касуга, которая жила неподалеку от нее. Не прошло и двух минут, как Адзума заявила:

– Сознайся, это ведь ты съела жемчужину. Я пожертвовала собой, взяла на себя твою вину.

Столь бесцеремонное обращение скрывало под собой глубокую привязанность, но для Касуги неправомерное обвинение оставалось неправомерным обвинением, из каких бы дружеских побуждений его ни высказали. Сколько бы она ни возвращалась мыслями назад, не могла вспомнить, чтобы глотала жемчужину, перепутав ее со сладкой серебряной горошиной. Касуга всегда очень внимательно смотрела, что ест, о чем Адзума прекрасно знала; стоило Касуге обнаружить в рисе волосок, еда не лезла ей в горло.

– Да что ты, это же противно! Я ее не глотала, – тихим, неуверенным голосом запротестовала робкая Касуга, с легким недоумением глядя на Адзуму.

– Не притворяйся. Я увидела, как ты побледнела, и сразу все поняла.

Казалось, отважное заявление Адзумы поставило точку в небольшом происшествии, но тем не менее до сих пор осталась какая-то странная неловкость. Касуга терялась, не зная, как доказать свою невиновность, и тут ее обуяли фантазии о застрявшей во внутренностях жемчужине. «Не может такого быть, чтобы я перепутала жемчужину с сахарным шариком и проглотила ее, хотя в той веселой суматохе, возможно, это все-таки случилось». Она снова и снова прокручивала в голове события, но, сколько ни пыталась, не могла вспомнить, как положила жемчужину в рот. Впрочем, если это получилось неосознанно, неудивительно, что она ничего не запомнила.

Касуга густо покраснела, когда ей в голову пришла еще одна мысль: если жемчужина у нее внутри, перламутр под влиянием желудочного сока потускнеет, а сама драгоценность через день-два выйдет из тела естественным путем.

В таком случае замысел Адзумы был понятен. Она тоже стыдилась подобного исхода событий, поэтому навязчиво перекладывала вину на Касугу, делая при этом вид, что прикрывает подругу.

Ямамото и Мацумура жили в одной стороне, так что уехали вместе на такси. Вскоре после того, как машина тронулась с места, Мацумура вспомнила, что из-за суматохи на вечеринке не поправила макияж, и полезла в сумочку.

Вытаскивая пудреницу, она вдруг заметила, что на дне сумочки тускло поблескивает какая-то вещичка, пошарила там пальцами и с изумлением обнаружила, что держит жемчужину.

Мацумура подавила возглас удивления. Они с Ямамото не ладили, и ей было неприятно, что та может узнать о такой подозрительной находке.

К счастью, Ямамото смотрела в окно и не заметила ее потрясения.

Испуганная Мацумура даже не задумалась, как жемчужина попала к ней в сумочку; ее сразу увлекли этические вопросы, какие свойственны обычно хорошему ученику. Сама она даже по рассеянности не сделала бы ничего подобного. Но каким бы образом жемчужина ни оказалась у нее в сумочке, самый правильный поступок – немедленно отправиться назад и вернуть ее госпоже Сасаки. Иначе это тяжким грузом ляжет на ее совесть, и не важно, не важно, дорогая жемчужина или дешевая, – главное, что вещь чужая.

Конечно, благодаря самоотверженности Адзумы ситуация удачно разрешилась, но Мацумура не хотела, чтобы сидевшая рядом Ямамото узнала правду, которой нет объяснений. Мацумура больше не могла оставаться в машине и, сославшись на то, что вспомнила свое обещание на обратном пути навестить заболевшего родственника, попросила водителя высадить ее в тихом жилом квартале.

Оставшись одна в такси, Ямамото слегка опешила из-за того, что ее розыгрыш подтолкнул Мацумуру к такому внезапному решению. Она смотрела в окно и в отражении видела, как Мацумура достала из сумочки жемчужину.

Во время чаепития Ямамото первая подошла к столу за тортом и положила катившийся по столу серебристый шарик себе на тарелку, первая вернулась на место и там обнаружила, что это жемчужина. У нее сразу же зародился коварный план: пока все угощались тортом, она быстро сунула жемчужину в оставленную на соседнем стуле сумочку этой лицемерки Мацумуры.

* * *

Мацумура стояла посреди квартала особняков, где такси ездили редко, и нервно обдумывала свое положение.

Во-первых, как она ни старалась облегчить совесть, в памяти снова и снова всплывала улаженная с большим трудом неловкость; кроме того, невыносимо, что этот необъяснимый случай может навлечь на нее несправедливые обвинения в несвойственном ей поступке.

Во-вторых, если сейчас не отдать жемчужину, она упустит благоприятное время. Если отложить на завтра – при этой мысли Мацумура залилась густой краской, – возвращение жемчужины может повлечь за собой отвратительные домыслы и сомнения. На такую вероятность уже намекнула Адзума.