Смерть в шато

– А если не подозревал, то почему пошел искать лекарства Рида Тернбулла в трейлере Сэмюэла Фридмана?

Комиссар Лапьер кивнул – в знак не столько поражения, сколько уступки – и примирительно поднял руки.

– Будь по-вашему, но дело зашло уже слишком далеко, и мы должны работать сообща. – Он перевел взгляд с Валери на Ричарда и обратно и получил молчаливое, пусть и не восторженное, согласие. – Итак, как было сегодня обнаружено тело?

Настал черед Ричарда вздохнуть, пытаясь воспроизвести не только для комиссара, но и для себя самого события, которые только что произошли. Валери неизбежно его опередила.

– Я расставила людей так, чтобы держать под наблюдением все пространство… – начала она и перечислила разношерстную команду «оперативников», как она их нарекла, и места, куда их назначила.

Комиссар, который вел записи, поднял взгляд.

– Оперативники? – повторил он так, будто не очень-то доверяет подобному отряду. – Бывший уголовник, уборщица, озабоченная парочка и третья из вашего ménage à trois? Их ты называешь командой?

– Ничто не могло просочиться за наше оцепление, – ответила Валери, уязвленная критикой.

– Значит, мадам Артур была убита еще до наступления темноты? Нужно проверить передвижения каждого. Думаю, этим мы сейчас и займемся.

Они направились к фургончику Рене, где в установленных мощных прожекторах поднимался пар от желанных стаканчиков с кофе. Все держались поближе друг к другу, к ним присоединились Мартин с Дженни, которые вели за собой сонного Жильбертина. По пути Лапьер продолжал допрос:

– Как конкретно обнаружено тело? Вы искали улики в курятнике?

Ричард, и без того утомленный приложенными усилиями, начинал уставать от высокомерия Лапьера.

– Доминик Бердетт врезался в него на гольф-каре.

– Как? – Лапьер остановился.

– Я протаранил его на другом гольф-каре.

– Вы протаранили его на другом гольф-каре? – Комиссар явно испытывал сложности с тем, чтобы обработать услышанное и обновить записи.

– Да.

– Почему?

– Потому что я за ним гнался.

– Почему вы за ним гнались?

– Потому что я думал, что это он на меня напал.

– На вас напали? – У комиссара сломался карандаш.

– Да. В музыкальной комнате.

– В музыкальной комнате?

Валери коснулась руки Ричарда. Было ли это знаком поддержки или, как вдруг пришло Ричарду в голову, предупреждением не раскрывать больше ничего, он не понял.

– Почему на вас напали в музыкальной комнате?

– Я забыл, что там есть потайная лестница, и стоял к ней спиной.

– Там есть потайная лестница?

– Анри, это нас к чему-нибудь приведет? – Валери повела себя подобно адвокату Ричарда.

– Я пытаюсь установить, почему на месье Эйнсворта напали…

– В музыкальной комнате, – услужливо добавил Ричард.

– На данном этапе, месье, я не уверен, что местоположение так уж важно. Только если вы не играли на музыкальном инструменте.

«Как грубо», – подумал Ричард.

– Вы говорите, что посчитали, будто на вас напал Доминик Бердетт, и потому бросились в погоню, но теперь считаете, что это был не он?

Ричард задумался.

– Тот, кто на меня напал, – медленно начал он, – был одет не в мундир, который носил Бердетт. Я в этом уверен.

– Есть доказательства? Наверняка было темно. – Лапьер сощурился.

– Нет, – слишком быстро ответил Ричард, и комиссар снова перевел взгляд с него на Валери и обратно.

Затем он покачал головой и повернулся к сгрудившимся перед ними людям.

– Дамы и господа, пока моя команда проверяет место происшествия, мне нужен полный список всех, кто был здесь сегодня вечером. Во-первых, когда Аморетт Артур видели в последний раз?

Поначалу никто не хотел или не мог ничего сказать, и Рене все же пришлось наконец прервать молчание.

– Она заглянула за кофе, когда я уже закрывался, около восьми, – произнес он в своей обычной вызывающей манере. – Выглядела немного подавленной, но она всегда такая. Я спросил, какой кофе ей сделать, и она выпалила рекламный слоган в духе: «Черный, как дьявол, горячий, как огонь…» Дальше я забыл.

– «Чистый, как ангел, сладкий, как поцелуй любви», – закончила Саша тихо.

– Точно! Что это, «Старбакс»?

– Шарль Морис де Талейран-Перигор, – ответил Доминик Бердетт без привычной напыщенности. – Одна из его знаменитых цитат. Я их, кажется, теперь все помню.

Снова воцарилось молчание.

– После этого ее кто-нибудь видел? – Комиссар огляделся. – Нет? Ну, я бы сказал, что кто-то все-таки видел.

Люди неловко заерзали на стульях, избегая зрительного контакта друг с другом, ведь от них не ускользнул намек Лапьера.

– Полагаю, затем она вернулась в свое жилье в сторожке. Скоро ее проверю.

– Я весь вечер был в своем трейлере, – подал голос обычно немногословный Жильбертин. – Сэмюэл дал мне снотворное, дальше ничего не помню, пока эта дама не начала тыкать меня в грудь.

Он указал на мадам Таблье, которая невозмутимо подтвердила, по крайней мере, тыканье.

– Это правда, – сказал Сэмюэл. – Я дал Жильбертину снотворное средство, а потом пошел к дяде узнать, нет ли для меня еще поручений.

– И они были? – спросил комиссар, поскольку Фридман-старший не высказался в пользу слов Сэмюэла сразу.