Смерть в Вентуотер-Корте

– Скажите, а кто-нибудь еще имел привычку кататься на коньках по утрам? Кроме Аствика?

– Нет, конечно! Катание на коньках должно быть в удовольствие. А Стивен по утрам упражнялся. У него целая система была: холодная ван… Погодите. Кто-то – Филипп Петри, кажется, – говорил, что тоже хочет попробовать. Не Уилфред, точно. Я не особенно прислушивалась. Не знаю, ходил ли Филипп на пруд. Он бы увидел, как Стивен упал в прорубь, правда? И вытащил бы его.

– Или провалился бы под лед сам.

– О боже, верно! Какой ужас. Вдруг утонул не тот? То есть никто не хотел утопить Стивена, но лучше уж он, чем Филипп. Филипп такой милый балбес.

– Да, безобидный джентльмен, – мрачно кивнул Алек.

Ответ леди Марджори ничего не прояснил. Как и следовало ожидать.

Вошла Дэйзи: лицо подобающе серьезное, лишь в голубых глазах веселые искорки. Несмотря на ее дурные предчувствия, участвовать в расследовании ей нравится, понял Алек.

Дэйзи озорно ему улыбнулась, села рядом с леди Марджори и спросила:

– Он тебя обижал?

– Вот еще, нет. Не обижал… Просто задавал щекотливые вопросы, но такая уж у него работа, да? Надеюсь, ты не против, что я попросила тебя составить мне компанию?

– Ничуть. Никому не хочется, чтобы его родные слушали ответы на щекотливые вопросы.

Дэйзи говорила с таким искренним сочувствием, что Алек невольно подумал про ее собственных родных.

– Ладно, старший инспектор, выкладывайте, – повернулась к нему леди Марджори.

– Благодарю. Поясните, пожалуйста, почему вы, узнав о смерти Аствика, слегли от горя? Если причина крылась в большой любви, то вы на удивление быстро оправились.

Леди Марджори зарделась.

– Вам отлично известно, что никакая это была не любовь. Глупое увлечение. Мне льстило внимание Стивена и нравилась зависть друзей. Я уже прозрела, когда он… умер.

– Тогда как вы объясните свое ужасное самочувствие? Доктор Феннис даже прописал вам успокоительное.

Розовые щеки Марджори заалели, и она с отчаянной мольбой взглянула на Дэйзи.

– Я догадываюсь, – мягко успокоила та. – Рассказывай, не бойся.

– Я хотела убедить всех в том, будто страшно расстроена, – едва слышно промолвила леди Марджори. – Я так носилась со своей «любовью», что выглядела бы полной дурой, если бы просто сказала «туда ему и дорога».

– Понятно, – кивнул Алек. – Теперь же вас все жалеют.

– Вот именно. Понятное дело, меня все равно считают дурой – раз я влюбилась в такого подлеца.

Вновь подозрительная искренность. Вдобавок леди Марджори призналась, что сумела симулировать истерический припадок. Да как талантливо! Даже врача обманула. Однако стыдливый румянец у нее настоящий.

Алек задал ей еще несколько вопросов и отпустил.

– Я хочу обсудить с вами этот допрос, мисс Дэлримпл, но чуть позже. Юный Джеффри сгорает от нетерпения.

– Да, он хочет поездить верхом. Я посоветовала ему сперва поговорить с вами.

– А, так это вы? Следовало догадаться. Спасибо.

– Вы планируете беседовать с Аннабель? Я тогда узнаю, понадоблюсь ли ей, а потом уже поползу наверх к своей печатной машинке. Столько ступенек!

– Да, планирую. И с графиней, и со всеми остальными. Я, конечно, умудрился задать главные вопросы вчера, несмотря на свое полусонное состояние. Сегодня я бодр и полон сил, а потому надеюсь услышать от семейства Беддоу то, что упустил вчера. Возможно, возникнут какие-то зацепки. У меня мало надежд обнаружить новых подозреваемых. Марджори и Джеффри, конечно, да еще лорд Вентуотер, пожалуй.

– Марджори просто…

– Потом, все потом.

Дэйзи негодующе вскинула голову, и Алек улыбнулся:

– Я уверен, что к вечеру тем для обсуждения наберется больше. Попробуем свести их воедино и увидеть картину в целом.

– И то верно, мне обязательно нужно сегодня поработать над статьей.

Дэйзи удалилась, и вошел Джеффри. На бесстрастном лице не было и тени того чувства, которое вчера подвигло его напасть на брата. Тем не менее улики свидетельствовали о том, что за этой невозмутимой маской бурлят любовь и ярость.

– Расскажите о вчерашнем вечере, – предложил Алек.

Ладони Джеффри крепко сжались в кулаки, затем слегка обмякли, точно он усилием воли приказал себе расслабиться.

– О вчерашнем вечере? Вам уже наверняка передали все в подробностях, – бесцветным голосом произнес он.

– Хотелось бы услышать вашу версию.

– Джеймс начал гнусно клеветать на Ан… мою мачеху. Пришлось его остановить.

– Вы часто выходите из себя и устраиваете потасовки?

– Нет! Боже мой, нет. Я выступаю за университет, а боксер, который постоянно выходит из себя, не может боксировать технично. Вчера я… Я просто взбесился.

– Что же вас так взбесило?

– Я не стану повторять гадости, которые изрыгал Джеймс. – Джеффри упрямо поджал губы.

– Нет-нет, этого не нужно. Я скорее хотел спросить: вы так разозлились, потому что заподозрили брата во лжи?

– Он лгал, я точно знаю! Аннабель – ангел. Она не способна на низость или коварство. Меня взбесило то, что Джеймс намеренно ее ранил. Произнести такое при всех, при отце!

– Вы боялись, что лорд Вентуотер поверит в эту ложь?

– Да. Он не поверил. Он сам мне сказал.