Смерть за левым плечом

В одном мгновенье видеть вечность

Огромный мир – в зерне песка
В единой горсти – бесконечность
И небо – в чашечке цветка (с)

У. Блэйк

Тарис

К удивлению, эта девушка меня не раздражала. Может потому, что в ней было больше детского, чем нарочито женского? Ее серьезность меня смешила.

Когда прибыл гонец, я решил воспользоваться случаем и сообщить в столицу о своем браке. Мне и в голову не пришло рассматривать пристально покрытого пылью гонца! Однако Эстель я выслушал, и не пожалел. Девочка-жена спасла мне жизнь.

Когда я проводил ее к дамам, лорд Линли сам приставил стражу к дверям рукодельной комнаты:

– Тарис, твоя жена – сокровище! – серьезно заявил он и зябко передернул плечами. – Знаешь, почему в замке так мало людей? Два года назад у нас было поветрие. Лиселла едва не умерла, а Миалона родила мертвого ребенка.

– Сочувствую, друг, я не знал, – теперь мне стала понятна нервная бледность друга.

– В замке нет лекаря, потому что он тоже умер в поветрие. О болезни, от которой кожа становиться цвета померанца, я даже не слышал.

– Пойдем, выпьем, – предложил я, борясь с запоздало нахлынувшим страхом, – а потом напишем ответ моему любезному дяде.

– Пойдем, – Линли обрадовался моему предложению, и мы вместе отправились в его кабинет.

В этот день мы выпили совсем немного. Просто осознание хрупкости жизни накрыло нас с головой. Яростное ощущение тепла очага, терпкости вина, пряностей в жареном мясе хотелось сохранить, жадно подгрести к себе и не отпускать.

Тренировка на плацу прошла коротко и яростно. Люди виконта узнали, что их едва не сгубила болезнь, и искали забвения в драке.

– Ваше Высочество, – обратился ко мне после спарринга усатый командир стражи, – если гонец нужен вам живым, его нужно спрятать.

– Почему? – Удивился я.

Голова гудела после молодецкого удара по шлему.

– Его убьют. – Коротко сообщил капитан. – Люди напуганы. Я не смогу их удержать, а рисковать своими подчиненными не буду.

– Я понял, капитан, спасибо.

Небрежно откинув шлем, я отошел в сторону, делая вид, что любуюсь парными схватками. В общем, гонец был мне не нужен, да и виконт не хотел держать в подвале потенциальный источник заражения. Как быть? Допустить убийство? Люди, замыслившие зло, попробовав крови, не остановятся.

Поманил к себе капитана:

– Как вас зовут?

– Джирт, ваше высочество! – капитан смотрел только на меня, не давая подчиненным возможности догадаться о теме нашего разговора.

– Джирт, скажи мне, нет ли поблизости от замка заброшенного хутора или сторожки?

Капитан задумался, поглаживая перевязь, потом кивнул:

– Есть, ваше высочество. Заимка. Место глухое и тихое. Рядом пара мелких озер, так что можно рыбой кормиться.

– Отлично! Выведешь гонца к этому озеру, пути ты знаешь, вывести незаметно сможешь. Оставишь ему припасов и снасти. Помни, что можно подхватить заразу от слюны и крови. Передашь ему мои слова: свое обещание я сдержу, если он останется там. Не пытаясь вернуться в столицу или вредить окрестным жителям.

Капитан, хотя и выдавал своим видом недовольство приказом, кивнул:

– Все сделаю, Ваше Высочество.

– В его камере устрой пожар, – добавил я, – заразу лучше выжечь.

Старый служака просветлел лицом и быстро удалился в сторону кухни. Пожар будет ночью, а пока стоит собрать припасы и запрячь лошадей.

Вечером я помог Эстель расшнуровать платье, как помог бы Лиззи или любой другой даме, оказавшейся рядом. Но неожиданно ее щеки запунцовели. Она как шустрая мышка спряталась за пологом, шелестя слишком взрослым для нее платьем.

Я улыбнулся, не отрываясь от бумаг. Малышка меня заметила. Значит, ее интересуют не только учебники по медицине. Впрочем, в любом случае начинать сейчас ухаживать за своей женой – безумие. Кто знает, сколько нам придется жить в дороге? Но на сердце стало теплее. Тоска по Лиззи отступила в тень, а топот ног нашего не рожденного малыша ушел вместе с ней.

Утром меня разбудил треск дров в очаге. Легкий запах дыма, пляшущие языки пламени напомнили о судьбе гонца. Но картина, представшая взору, выбила из памяти все неприятности: Эстель сидела у огня. Длинная теплая рубашка скрывала ее от тонкой шеи до зябко поджатых пальцев ног. Черные косы, свиваясь кольцами, лежали на коленях.

Она смотрела в огонь, и напоминала статую богини весны. Только личико было серьезным – ни улыбки, ни озорства. Я даже пожалел, когда она повернулась и заговорила.

Потянувшись, я прошел мимо, не удержавшись от ласкового поцелуя в лоб: моя маленькая женушка уже заботится обо мне. Кто знает, может, она будет делать это всегда?

За завтраком лорд Линли сообщил о пожаре в тюрьме. Эстель огорчилась, даже слезы набежали на глаза. Я ласково погладил ее маленькую ладошку и шепнул, что гонец жив. Она в ответ слабо улыбнулась, а я почему-то почувствовал себя больше и крепче, чем был на самом деле. Словно тихая благодарность в ее глазах прибавила мне сил.