Смерть за левым плечом

Даже Лиззи, выросшей при дворе конунга, нелегко пришлось во дворце. А Эстель росла на приволье. Она не любит стесняющих тела шнуровок, церемоний и шума. Ее цель была проста – стать хорошей акушеркой. Она старательно училась принимать роды, и совсем не знает родословные королевского дома и высшей аристократии. Никогда не учила родовые гербы и девизы трехсот знатнейших семей. Даже ее четкий ровный почерк идеален для акушерки, но недопустим для знатной дамы.

Другой вариант – отослать жену от себя. В дальнее поместье. Дополнить рассказами о бестолковости и неспособности родить. Это может спасти девочке жизнь, но под каким предлогом это сделать? Чтобы не отравили, не похитили, не заставили объявить себя регентом при не рожденном ребенке?

Сон совсем слетел. Я вспомнил, как мне самому тяжело давались первые светские мероприятия. Как мучительно было помнить, кому нужно кивнуть, кого обжечь взглядом! Но у меня были наставники! Учителя! Я готовился к первому выходу несколько лет! А где я возьму наставников для будущей королевы?

Неслышно поднявшись, стараясь не будить уставших воинов, я вышел в соседний зал. Не зажигая свечу, подошел к окну, слушая легкий стук ночного дождя в стекло. Луна осветила сад. Прямо напротив окна расположилась статуя королевы Майлоны Справедливой. Я всмотрелся в точеные черты своей пра-прабабки и вспомнил!

Именно эта королева на старости лет оставила королевство сыну и удалилась в монастырь. Но как умная и дальновидная правительница, место для своего проживания выбрала непростое: зачарованную долину.

Обычная с виду горная долина отличалась от прочих хорошей землей, пригодной для земледелия, а также наличием изобильных источников воды и полной отрезанностью от мира. В долину вел узкий перевал, который с ранней осени до поздней весны становился смертельно опасным местом.

Майлона Справедливая не просто выстроила там для себя замок. Она написала указ, согласно которому каждая принцесса крови должна была побывать в этой долине до замужества. И каждая будущая королева по возможности тоже.

Как я мог забыть! Вот и выход, обусловленный законами нашей страны! В этой долине до сих пор живут женщины королевского рода, не желающие возвращаться к светской жизни. Они смогут научить Эстель всему, что положено знать благородной супруге!

– Спасибо, королева Майлона! – прошептал я холодному стеклу. И мне показалось, или это волшебница луна скользнула по обомшелому камню, но каменные губы чуть раздвинулись в легкой улыбке.

Вдохновленный, я вернулся в холл и уснул так крепко, что не услышал, как пришли слуги. Пробудился, когда во дворце уже шумели. Где-то в отдалении брякали ведра, трещали дрова в очагах, болтали служанки и похохатывали воины, много дней лишенные женского общества.

Эстель сидела рядом. Одетая и причесанная. Мне стало жаль, что ее черные косы туго стянуты в подобие короны.

– Доброе утро! – приветствовал я ее.

– Доброе утро! – постаралась улыбнуться она.

При свете дня она казалась еще более юной и хрупкой. Я окончательно уверился в своем решении: пока перевал проходим, нужно срочно отправить супругу в монастырь королевы!

Мы направились в апартаменты, в которых еще сновали горничные с тряпками и ведрами. Чехлы с мебели уже сняли, и откуда-то доносился аппетитный запах печева.

– Эстель, позавтракаем здесь? – спросил я, останавливаясь в маленькой гостиной.

– Хорошо, Ваше Высочество, – девочка опустила взгляд и присела в реверансе.

Меня удивило такое формальное обращение.

– Когда мы только вдвоем, можешь называть меня Тарис, и не надо реверансов, – напомнил я, рассматривая небольшую комнату, обитую старинными вышитыми обоями.

– Хорошо, Тарис, – Эстель упорно прятала взгляд, – сейчас позову кого-нибудь.

– Присядь. Я распоряжусь сам. Ты очень красивая сегодня. – Девочка пыхнула румянцем и опустилась в большое кресло, украшенное вышитыми арабесками.

Я позвал слуг и велел накрыть у окна. Пока не собрался двор, мы могли просто посидеть в утренней гостиной за чашкой горячего настоя и теплыми булочками. Тут я обратил внимание, что все еще не сменил одежду.

– Я отлучусь в купальню. С тобой побудет Джирс. – Молчаливый телохранитель тут же выступил из-за пыльных занавесей и поклонился.

Эстель не знала, что делать – кивнуть, сделать книксен или? Погладив ее по щеке и тем разрешив сомнения, я ушел мыться.

Купальни Старого дворца поражали своей древностью. Желтоватый мрамор, старинные медные тазы и кувшины, огромная лохань из каменного дуба и толстые льняные простыни, все старое, но добротное, способное пережить не одно поколение хозяев. Слуги тоже были немолоды и очень осторожны. Лакей демонстративно проверял воду, а банщица, взбивающая пену, показывала свои отбеленные мылом руки, дабы я не сомневался – яда в пене нет!