Смерть за левым плечом

– Мы, феи, зимой впадаем в спячку, есть-то нам нечего. Правда, некоторые хитрули в ульи забираются, но там зимой скучно. Пчелы не разговаривают, а на улицу все равно носа не высунешь.

– А чем вас можно сейчас накормить? – заволновалась я, мне уже не хотелось зимовать в монастыре в одиночестве.

– Медом, молоком или фруктами, это мы едим и летом, – ответила Сирна.

Льюнет поморщилась и добавила:

– Только мед нужно разводить теплой водой, да и молоко тоже, а то я от них толстею-ю-ю… – тут она душераздирающе зевнула и придремала на моем плече, щекоча волосами щеку.

Не знаю уж, какие указания получил телохранитель от принца, но у кареты он встречал меня вместе с мистрис Квис. Под его охраной мы вошли в низкий продымленный зал, а оттуда в отдельную комнатку с камином и круглым столом.

Добрейшая мистрис с абсолютно серьезным лицом накрыла потемневший от времени и неаккуратных обедов стол полотняной салфеткой и принялась гонять трактирную прислугу в хвост и в гриву.

Феечки, сидя на моих плечах, весело болтали ногами, любовались общей суетой и требовали молока с медом. Оказалось, что их никто кроме меня не видит и, выпив по чайной ложке молока, крылатые девчонки весь обед проказили, мешая есть моей охране.

Суп их не вдохновил, они ограничились тем, что насыпали Джирсу перца в тарелку. Невозмутимый горец лишь кхекнул и продолжил мерно работать ложкой. Зато жаркое из кролика, поданное с печеной репой и зеленым горошком, привело феечек в восторг!

– Что строим, – деловито поинтересовалась Сирна – требюше или катапульту?

Льюнет покусала крохотный розовый ноготок, выдернула из роскошной блондинистой гривы ленточку и, проверив ее на разрыв, заявила:

– Катапульту!

Рядом с моей тарелкой началась возня. Чайная ложка, кусочек сахару и ленточка из прически феи – через десять минут, сдувая с лица белокурую прядку, Льюнет складывала горкой горошины.

– В кого целим? – Сирна, по-прежнему опрятная и невозмутимая, разворачивала самодельную катапульту.

– Вон тому противному типу! – холеная ручка указала на одного из охранников.

– Почему в него? – шепотом поинтересовалась я.

– У него нос похож на старый корнеплод. И глазки бегают. – Отмахнулась блондинка. – Пли!

Несколько горошин взмыли в воздух, направляемые не столько точной рукой Сирны, сколько магией фей, и ссыпались за воротник куртки охранника! Мужчина вскочил, ругаясь и отряхиваясь, опрокидывая со стола миски и кружки. Другие охранники принялись спасать свой обед, громко сообщая собрату, как он неуклюж. Мистрис Квис взяла наперевес полотенце и принялась вразумлять «невоспитанных нахалов», выражающихся «пред лицом Ее Высочества»

Феечки смеялись так, что едва не упали в блюдо с компотом из поздних груш, которое лично внес привлеченный суетой трактирщик. К счастью, падения удалось избежать, а мне разлука с Тарисом и старым дворцом показалась не такой печальной.

После обеда ко мне в карету сели мистрис Квис и Джирс.

– Дальше дорога становится более опасной, леди, – пояснил охранник.

Трактирная прислуга обновила угли в грелке, добавила к припасам флягу с горячим грогом и пирожки, так что в карете уютно пахло медом и печевом. Добрейшая мистрис убедившись, что я укутана и удобно устроена, привалилась к подушке и задремала. Феечки тоже засопели носами в мех моего плаща, а мне осталось только думать да рассматривать телохранителя.

Джирс годился мне в отцы, если не в дедушки. Но его движения сохраняли энергичность молодости. Изредка поглядывая на дорогу, он аккуратно плел сетку из крепких шелковых нитей.

Я знала, что такой моток шелка стоит как мой плащ, эти прочные нити везли издалека, и поглядывала на плетение с любопытством.

– Хотите научиться, миледи? – спросил телохранитель шепотом, оглянувшись на похрапывающую мистрис Квис.

– Хочу! А для чего вам эта сетка? На простую сеть не похоже.

– Такая сеть может послужить лестницей, или постелью, – объяснял Джирс, поворачивая свое изделие то так, то эдак. – Из нее можно сделать сумку для дичи или укрытие от снега. Все зависит от толщины нитей и размера сетки. Так будете учиться?

– Буду! Только шелка у меня нет.

Телохранитель вынул из поясного кармашка тонкую пеньковую веревку:

– Учиться лучше на пеньке, миледи, шелк слишком скользкий.

Я обрадовано согласилась: все занятие, да и польза есть, вдруг в этом монастыре кроватей на всех не хватает?

Плетением мы занимались несколько часов. Меня результат не впечатлил, но Джирс сказал, что для первого раза вполне прилично:

– Спать на этом неудобно, а вот рыбу ловить – в самый раз! – заявил он, улыбаясь.

Феечки проснулись, когда карета остановилась для смены лошадей возле “королевской” гостиницы. Все воспользовались моментом, чтобы размять ноги. Прежде чем подать руку, Джирс протянул мне мягкую бархатную маску:

– Наденьте, миледи, здесь много путешественников из столицы, вас могут узнать.

– Но разве они не узнают карету? – возразила я.

– Карета старинная, гербы с нее сняты, – ответил телохранитель, – а вас могут узнать, ведь вы бывали при дворе.