Смертельная белизна

Случившееся можно замять… или, по крайней мере, истолковать…

Генрик Ибсен. Росмерсхольм

Дело Чизуэлла, уникальное с самого начала, не отошло на второй план даже после смерти их клиента.

Пока выполнялись необходимые действия и процедуры, связанные с оформлением обнаруженного трупа, Страйка и Робин доставили с Эбери-стрит в Скотленд-Ярд и допросили по отдельности. Страйк понимал, что редакции всех лондонских газет уже бурлят из-за гибели члена правительства, и в самом деле: когда они с Робин шесть часов спустя вышли из дверей Скотленд-Ярда, колоритные подробности личной жизни Чизуэлла уже муссировались по всем теле- и радиоканалам, браузеры мобильников ломились от выдержек из новостных сайтов, а в блогах и соцсетях выдвигались самые причудливые версии, сопровождаемые множеством карикатур, на которых мириады Чизуэллов погибали от рук бесчисленных призрачных врагов. Подъезжая на такси к Денмарк-стрит, Страйк прочел, например, как Чизуэлла, продажного капиталиста, убила русская мафия, когда он не поделился барышами от какой-то туманной противозаконной сделки; по другим сведениям, Чизуэлл, приверженец незыблемых британских ценностей, пал жертвой мстительных исламистов, выступив против распространения законов шариата.

К себе в мансарду Страйк поднялся только для того, чтобы захватить самое необходимое, перед тем как укрыться в доме Ника с Илсой, своих давних друзей, гастроэнтеролога и адвоката соответственно. Робин по настоянию Страйка тоже взяла такси и помчалась прямиком к себе домой, на Олбери-стрит, где ее властно обнял Мэтью, чье напускное сочувствие, не способное никого обмануть, было, по мнению Робин, хуже неприкрытого бешенства.

На другой день, узнав, что Робин повторно вызывают на допрос в Скотленд-Ярд, Мэтью вышел из себя:

– Понятно! Этого следовало ожидать!

– Как ни странно, никто, кроме тебя, этого не ожидал, – парировала Робин, которая только что сбросила четвертый за сегодняшнее утро звонок матери.

– Я говорю не о том, что Чизуэлл наложил на себя руки…

– Посвященные произносят «Чизл».

– Я говорю о том, что ты добровольно сунула голову в петлю, когда полезла в парламент!

– Не волнуйся, Мэтт, я сообщу полиции, что ты с самого начала был против. Не хочу, чтобы этот случай помешал твоей карьере!

Но второй дознаватель, как ей показалось, не имел прямого отношения к полиции. Где служит этот тихий человек в сером костюме – так и осталось тайной. Он нагнал на нее гораздо больше ужаса, чем вчерашние полицейские, которые проявляли настырность, а временами – прямую агрессию. Робин выложила ему все, что видела и слышала в палате общин, опустив только разговор между Делией Уинн и Аамиром Малликом, записанный вторым подслушивающим устройством. Успокаивая совесть, она повторяла себе, что эта запись никак не касается смерти Чизуэлла, однако при повторном входе в здание Скотленд-Ярда ее точил червячок вины и страха. Ведь та беседа происходила за закрытыми дверями, после окончания рабочего дня, а значит, могла быть услышана только в записи, при помощи специального оборудования. После контакта со спецслужбами на Робин напала такая паранойя (как ей хотелось верить, надуманная), что она позвонила Страйку не со своего мобильного, а из таксофонной будки у метро.

– Иду на повторный допрос. Почти уверена, это МИ-пять.

– Логично, – сказал Страйк и немного успокоил ее своим обыденным тоном. – Должны же они тебя проверить: может, ты совсем не та, за кого себя выдаешь. Слушай, а тебе есть куда переехать из дому? Даже если пресса до нас еще не добралась, ждать осталось совсем недолго.

– Наверно, смогу вернуться в Мэссем, – ответила Робин, – но, если меня объявят в розыск, туда нагрянут в первую очередь. Ведь после истории с Потрошителем так и случилось.

В отличие от Страйка, у нее не нашлось друзей, готовых негласно дать ей крышу над головой. Все ее друзья были одновременно друзьями Мэтью и, вне всякого сомнения, побоялись бы пустить к себе особу, попавшую в поле зрения спецслужб. Так и не решив, как ей быть, она вернулась на Олбери-стрит.

До поры до времени пресса обходила ее стороной, хотя имя Чизуэлла не сходило с первых полос. «Мейл» уже опубликовала материал на полный разворот, где освещались всевозможные скандалы и пертурбации, преследовавшие Чизуэлла. «В свое время считавшийся возможным кандидатом на пост премьер-министра…»; «…соблазнительная итальянка Орнелла Серафин, интрижка с которой разрушила его первый брак»; «…на знойной Кинваре Ханратти, которая была моложе его на тридцать лет»; «Его старший сын, лейтенант Фредди Чизуэлл, погиб в Ираке, в ходе боевых действий, которые активно поддерживал министр»; «Младший из его детей, Рафаэль, управляя автомобилем в состоянии наркотического опьянения, сбил молодую мать, которая скончалась на месте».