Смертельная красота

– Нет. Просто мне нужно проговорить вслух свои мысли. Черт, звучит так, будто я тринадцатилетняя девочка, переживающая первую любовь, – вздыхает Николай, чувствуя себя идиотом.

– О чем вы хотите поговорить?

Голос Сергея Алексеевича – ни насмешлив, ни недоволен.

– О маньяке.

– Достойная тема для вечера.

– Вы точно не против?

– Отнюдь, – заверяет судмед, уютно на фоне позвякивая ложечкой в чайной чашке. – Давайте поговорим.

– Но давайте договоримся, что вы меня остановите в любой момент, когда вам покажется, что я перегибаю.

Черный потирает глаза и передвигается так, чтобы упереться спиной в подушку.

Все три жертвы смотрят на него со стены через темноту комнаты. Нормальный человек не смог бы даже подумать о сне, находясь рядом со снимками трупов. Но Николай не хочет, чтобы дело его отпускало хотя бы на минуту. Следователь считает, что, только полностью погрузившись и отдавшись расследованию целиком, можно достичь результатов.

– Договорились, – отвечает Сергей Алексеевич. – У вас какие-то идеи появились? Хотите провести экспертизы?

– Не совсем. Я к вам обращаюсь не как к эксперту. А как…

Черный мнется, его язык отказывается произносить слово «друг».

– Как к приятному собеседнику, – по голосу слышно, что Миронов улыбается.

– Да, – выдыхает Николай. – Итак. Я немного изучаю профайлинг. И кое-какие выводы могу сделать из имеющейся информации.

– Очень любопытно. Признаюсь, никогда еще не сталкивался с таким методом. Вы знаете, кого надо искать?

– Мужчину среднего возраста, лет сорока – сорока пяти. Из среднего класса, с хорошим стабильным достатком. Высшее образование получил, скорее всего, медицинское либо смежное. Достаточно сильный, спортивный, осмотрительный. Очень хорошо ориентируется в городе и окрестностях. Имеет загородный дом или дачу. Умеет расположить к себе любого собеседника. Такому человеку доверяют. Очень чистоплотный. И очень умный. Возможно, каким-то образом связан с правоохранительными органами. Ну или насмотрелся сериалов.

Черный выдыхается. Почему-то в его голове все это звучало более солидно. Произнесенное вслух определение кажется размытым и слишком обтекаемым.

– Знаете, Николай Дмитриевич, а ведь это я, – говорит Миронов. – По многим параметрам полное совпадение. Впрочем, к вам это тоже подходит, разве что нужно исключить знание города.

– То есть слишком поверхностное описание?

– По крайней мере можно вычеркнуть стариков, подростков и женщин.

– И группировки. Тут явно работа одного человека. В группе всегда кто-нибудь что-нибудь запорет и оставит ненужные следы.

– Тоже верно.

– Извините, что побеспокоил вас так поздно, – после некоторого молчания произносит Черный.

– Это не беспокойство. Если вам еще захочется поговорить, то вы всегда можете на меня рассчитывать, Николай Дмитриевич. Мне будет приятно.

– Спасибо.

– Вам просто необходимо отвлечься. Поверьте мне, переключение с одной деятельности на другую творит чудеса.

– Предлагаете мне поработать, например, продавцом? – сдержанно усмехается Черный.

– Скорее, грузчиком, – хохочет Миронов. – Я собираюсь завтра в мастерскую за последними картинами. И мне бы не помешала помощь. Вы как на это смотрите? Час-другой ничего не решат.

– Да, думаю, да, – подумав пару секунд, соглашается Черный. – Вы правы, я засиделся в кабинете.

– Вот и отлично. Я за вами заеду утром, часикам к девяти. Вы же можете себе позволить прийти на работу позже?

– Вполне.

– Вот и отлично. До завтра!

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Вот-вот должна наступить полночь. Черный откладывает телефон на тумбочку и переворачивается на бок. Мысли начинают перемешиваться, выдавая нелепую фантасмагорию из реальности и вымысла. Под немного воспаленные веки будто насыпали мелкой песочной пыли. Николай хочет поднять руку, чтобы потереть глаза, но так этого и не делает. Наконец сон успокаивает неуемного следователя до звонка будильника.

Глава 8

Это то, что нужно. Теплый ветерок врывается в приоткрытые окна машины и шевелит волосы. Из динамиков льется негромкая музыка. Черный не помнит, когда в последний раз слушал что-то кроме диктофонных записей допросов. Это словно новое ощущение, полная свобода. Что-то немного запретное.

Ведь Николай без важной причины не прогуливает работу. В восемь он всегда в своем кабинете, что дома, что здесь. Его педантичность в таких вопросах часто служит поводом для шуток, а иногда и неприкрытого сарказма среди коллег. Черный не улыбается на эти шутки, не реагирует на остроты, просто продолжает делать свое дело. Вгрызается в расследование, изводит своей дотошностью оперативников и экспертов, не раз доводил до истерики свидетелей, выжимая все, что только можно. И у него получается.

Сейчас же, сидя на переднем сиденье машины Миронова, Николай ловит себя на том, что внутри все ликует. Давно забытое – если он вообще когда-то его испытывал – чувство. Следователь откидывается на спинку сиденья и просто наслаждается дорогой. Хотя побороть свою изначальную зажатость оказывается нелегко.