Смертельное Таро

Заметив приближение девушки, невысокий бледный юноша, коего можно было сравнить с Ганимедом, сбросил с колена чужую руку и приподнялся.

– Никогда вас здесь раньше не видел, мисс! Вы у госпожи де Турбе впервые?

Незнакомец приложился губами к ее руке, а затем рухнул обратно на диван. Остальные встретили Хелену кивком.

– Вы правы, месье, не было случая познакомиться лично.

– Пути всех сколько‑то интересных людей в этой стране сходятся у Жанны, – холодно заметил юноша, но потом снова улыбнулся. – Можете называть меня просто Дуэйн, мисс.

Никого из знакомых мужчин рядом не оказалось, и Хелена замялась – представить ее было некому. Дуэйн закатил глаза.

– Давайте только без этих формальностей, мы не в Букингеме.

– Х-хелена де Фредёр, рада знакомству. – Представившись, она с любопытством обернулась к роялю.

– Взаимно! Не обращайте внимания на Лоренса, он на деле талантливый пианист, хоть и никак не может оправиться от своей солдатской болезни после Крымской [36], если вы меня понимаете. – С этими словами юноша оттянул манжету и щелкнул пальцами по запястью. – Вы уже читали «Дым»?

– Признаюсь, нет.

– Ничего удивительного, во Франции его еще не издали. – С довольным видом Дуэйн почти улегся на второго мужчину. – Автор лично отправил Жанне фрагмент рукописи. Ив собирается предложить свои иллюстрации, когда роман примут в печать. Правильно я говорю?

– Я уже успел сделать наброски и смогу предоставить свои работы раньше остальных художников, – ответил мужчина и лишь затем обратился к Хелене: – Ив Реверди, мадемуазель.

Лицо месье Реверди обладало сдержанной, свойственной лишь довольно зрелым мужчинам красотой: обточенные возрастом скулы, спокойный взгляд из-под густых бровей. Хелена невольно уставилась на Ива, но в ответном взгляде читалась лишь готовность к соперничеству. Она сразу потупилась.

– Так что, как видите, мисс, коротаем вечер за литературными дискуссиями и карточной игрой, – продолжал Дуэйн с довольным видом. – Надеюсь, вид нашего пасьянса вас не слишком шокирует. Едва ли вы застали время, когда подобный досуг оставался законным [37].

– Вовсе не шокирует, – призналась Хелена без задней мысли, – я не в первый раз вижу карты.

– Неужели? В таком случае, вы обязаны рассказать, где смогли с ними свидеться.

– Я… я на них гадала.

С тревогой девушка ощупала колоду в своей сумочке. В последнее время она нигде не появлялась без карт, но брала их скорее в силу привычки. Представить, что ей придется ими воспользоваться в новой компании, мадемуазель де Фредёр смогла бы только в кошмаре.

Разумеется, Хелена могла также сослаться на случай с Эмилем, но упоминать о знакомстве с семьей бывших крестьян в собравшемся обществе ей не хотелось. А еще она могла не заводить разговор о картах вовсе – но это Хелена поняла слишком поздно.

От этого признания Ив недовольно скривился, а Дуэйн, заметно оживившись, привстал.

– Жанна! – крикнул он с саркастическим вызовом в голосе. – Поведайте мне на милость, как вы познакомились с этой гадалкой?

– Гадалкой? Я не знала, это очень занятно.

Взяв у слуги бокал вина, мадам де Турбе плавно поднялась и подошла к игральному столу. Пласид с тревогой следил, как Жанна нависает над его дочерью и протягивает ей ладонь.

– Возможно, вы бы и мне могли рассказать что‑нибудь, мадемуазель провидица?

Стиснув зубы, Хелена достала карты и принялась тасовать, стараясь скрыть от столпившихся вокруг людей дрожь в руках. В нее впивалось множество едких выжидающих взглядов. Жанна вызывала в ней благоговейный трепет. В ее присутствии девушка чувствовала себя какой‑то особенно маленькой и жалкой.

Мадемуазель де Фредёр бросила на стол карты с пятью мечами, солнцем и дамой, держащей в руках горящий факел. Внезапно девушке захотелось переступить через свое оцепенение и хоть чем‑нибудь уколоть Жанну.

– Я вижу большое будущее, мадам де Турбе, но заслуги вашей в этом не будет. – На миг Хелена поджала губы, чтобы едва не выплюнуть следующую фразу: – Единственное, что вы будете делать на пути к роскоши – использовать людей вокруг.

Тонкая бровь Жанны дернулась, но потом женщина улыбнулась, оголяя ряд ровных зубов.

– А разве есть для женщины лучшее будущее?

В гробовой тишине и с нарочито торжественным видом Жанна протянула свой неначатый бокал с вином Хелене.

– Мне бы хотелось за это выпить, мадемуазель провидица, наудачу.

В бокале – багряное отражение лица девушки. Хелену окатило холодом парализующего ужаса. Видение, настигнувшее ее после падения в Сену; кошмар во время болезни. Первый тревожный сон и это мерзкое липкое чувство, когда что‑то красное и теплое покрывает пленкой все тело. Воспоминания рухнули на нее разом столь сильно, что с трудом удалось удержать равновесие.

– Я н-не пью красное, – тихо ответила Хелена, будучи не в силах отвести взгляда от винной глади.

– Ну уж нет, милочка, сейчас у вас нет возможности отказаться, – внезапно вмешался Дуэйн, – если вы не хотите обидеть хозяйку, разумеется.